Остров Мадагаскар   ::   Мирер Александр

-- Он, видимо, пошел в буфетную -- на стенке кладовой буфетная стойка, знаешь? И как. раз ударило. И -- осколком трубопровода в грудь.

-- Кто у вас врачом?

-- Пассажирский. помощник, Ксаверы Бутенко. Ты знал Филипа?

-- Только по имени, -- терпеливо солгал Хайдаров.

-- Я с ним работал на Ганимеде. Эх. Это был всем кураторам куратор. Эх! -- Жермен запустил обе руки в волосы. -- Слушай, Никола. Я, как принято говорить, старый космический зубр. Хоронил многих. Это же Космос -- не прогулка за фиалками. Но -- Филип Шерна! Слушай, с нами едет пассажиром Тиль Юнссон. Не знаешь? Ксаверы боится его будить, потому что Филип дважды спасал Юнссона от гибели. Дваж-ды! Один раз поймал его капсулу, потерявшую ход -ну, это обычное, -- а второй раз не пустил на пилотирование. Знаешь, как это бывает? Субъект здоров, как зубр, функции в норме, в норме, в норме, а что-то тебе не нравится?

-- Разумеется, -- сказал Хайдаров. -- Еще бы.

-- Разумеется?? А часто у тебя хватало храбрости отменить задание, когда нет свободных пилотов, и подходит противостояние, или протуберанец, или у кого-то кончается жизнеобеспечение, -- осмеливался ты запретить вылет только потому, что тебе, паршивому психологу, не нравится, как пилот моргает?.

-- Бывало, -- сказал Хайдаров.

-- Один раз осмелился, а?

-- Ну, один.

-- Так вот. Шерна запретил Юнссону лететь. А через сутки, когда пилот, полетевший вместо него, вылезал из метеорного пояса, Тиль, праздно слоняющийся по Ганимеду, выдал синдром Кокошки...

-- Тиль -- это Юнссон? -- спросил Хайдаров.

Надо было прервать нервные излияния Марселя, вернуть разговор из эмоциональной сферы в логическую. Странно было видеть космического куратора в таком взвинченном состоянии.

Жермен осекся. Выражение растерянности спряталось под привычной сосредоточенно-бодрой маской. Он снял с подлокотника каску, нахлобучил на рыжую голову.

-- Ладно, куратор... Спрашивай, -- что тебя интересует?

И снова это было сказано не так. Равнодушие с едва уловимым оттенком Недоброжелательности.

-- Странный вопрос... Я хотел бы знать, зачем меня вызвали.

-- А! В момент атаки в кают-компании было двое. Шерна и еще кто-то, пожелавший остаться неизвестным.

Несколько секунд Хайдаров смотрел в его бодрое лицо.

Смотрел, надо признаться, тупо. Нерешительно переспросил:

-- Кто-то был в аварийном отсеке вместе с Шерной? И скрылся?

-- Абсолютно точно. Субъект "X".

-- Ого! Расскажи все как было.

-- Была наша вахта -- Албакая и моя, с нуля до четырех по корабельному времени. В ноль пятнадцать начали маневр выхода на Корабельную, при ускорении две десятых. Подняли командир" -- как всегда, за десять минут до подачи двух "же". Вызвали Гранта, тут же компьютер предупредил пассажиров, что ускорение грядет...

-- Какой у вас компьютер?

-- "ОККАМ".

Хайдаров кивнул. Конструкторы корабельных машин любят давать им звучные имена. "ОККАМ" расшифровывается как "Обегающий корабельный компьютер, автоматический, многоканальный" и заодно звучит как имя, средневекового монаха Оккама, который считается основоположником научной методологии.

-- ... Ну вот, Грант ответил из каюты, что он проснулся и хочет глотнуть, кофе, а я сказал, что в рубке нет кофе, и пускай он по дороге завернет в буфет. Командир сказал, что потерпит полчаса, до конца. маневра, и отключился. Это было в ноль часов девятнадцать минут -- ну, ты знаешь По уставу положено фиксировать время вызова командира в рубку. Оккам фиксирует все действия команды, я спросил у него время вызова и записал. Заодно спросил, как пассажиры. Ты видел пассажирский список?

-- Я еще ничего не видел.

-- Мы не везем ни одного туриста. Только космический персонал -отпускники, сменщики, один заболевший. Эта публика умеет отличать голос компьютера от человеческого и надо было проверить, все ли улеглись.