Песнь Крови   ::   Андерссон Дин

Она концентрировала всю свою волю в безысходной попытке отсрочить смерть, задержать жизнь в изможденном теле на то короткое мгновение, делавшее ее свидетелем неожиданно сошедшего на нее видения.

— Да! — вдруг выкрикнула она изнуренно. — Отомсти за меня! Уничтожь Нидхегга!

Король-чародей нахмурился, стараясь собрать все свое внимание и волю, чтобы волшебством проникнуть в мысли ведьмы, понять и почувствовать то, что видит эта женщина в последние секунды жизни.

Но вдруг ухмылка соскользнула с лица ведьмы. Она застонала в ужасе.

— Нет! — выдохнула она. — Только не дай ему возможность победить снова! Нет… — Ее голос угас, и последние силы иссякли.

Да, Нидхегг все же успел проникнуть в ее мысли, но было уже слишком поздно, он уловил лишь след ускользающего навсегда сознания. Он взглянул на нее снизу вверх, но в застывших глазах увидел лишь смерть, ее когда-то красивое лицо выражало только ужас и отчаяние.

Колдун начал сосредоточенно повторять древние рунические заклятия, способные заставить заговорить мертвое тело, эхо разносило их по пещере. Но висевшее тело оставалось безмолвным. Душа ведьмы, теперь не скованная никакими цепями и свободная от бренной плоти, непреклонно отказывалась повиноваться его чарам.

— Что бы ни было в твоих видениях, — произнес он в конце концов, — мне приятно думать, что в результате ты не получила от этого никакого удовлетворения.

Возможно, размышлял он, все ее видение было лишь иллюзией и более ничем, фантазией, рожденной бесплодной надеждой отомстить ему, пусть и не своими руками. Но из ее предсмертных слов было ясно, что даже в этих видениях он одерживал верх. Удовлетворенный чувством полной неуязвимости, он тут же выбросил из головы все это вместе с мертвой ведьмой и, развернувшись, направился вон из пещеры решительным шагом, оставив тело висеть на цепях.



Глава первая. ПЕСНЬ КРОВИ

Небо представляло собой черную бездну, заполненную нескончаемым сонмом звезд. Бескрайние просторы севера тянулись от горизонта к горизонту во всех направлениях. Тишина, такая же безмятежная, как сама смерть, расстилалась над этими застывшими от мороза землями. А затем с севера пришел едва слышный призывный стон.

Сквозь тьму прорывался всадник верхом на сухопаром белом коне, похожем на давно высохший труп. Ни всадник, ни его конь не издавали ни звука, слышны были лишь завывания вьюги.

Ребристые бока худой белой лошади тяжело поднимались и опускались с каждым вдохом, но багровые угольки тлели в ее глазах, когда она изо всех сил на полном галопе, с противоестественной скоростью, рвалась на юг в безумных вихрях ураганного ветра, который, казалось, подхватывая ее, уносил все дальше и дальше. Лошадь летела по воздуху, не касаясь копытами земли.

Всадница была воительницей. Ее звали Песнь Крови.

Полы ворсистого грубого плаща с капюшоном из черного меха вздымались и беззвучно хлестали в потоках колдовского Ветра Тьмы. Ее тонкое, по-воински крепкое тело было затянуто в черные кожаные штаны, тунику, башмаки и перчатки.

Тщательно подогнанный шлем из черной стали покрывал развевающиеся темные волосы Песни Крови. Нагрудник из вороненой стали защищал грудь и крепкие, мускулистые плечи. Черный кожаный пояс стягивал талию воительницы. Спрятанный в ножны кинжал был прикреплен с правой стороны к поясу. Топор, меч и щит висели, притороченные к седлу, и на щите красовалась руна — серебряный «Бьорк», заключающий в себе тайны Хель, Владетельницы Тьмы, богини Смерти, той самой, которой Песнь Крови поклялась служить.

Вцепившись в поводья лошади Тьмы, несшейся во весь опор, словно северный ураган, Песнь Крови стремилась сквозь пронизывающую ночь, все дальше и дальше на юг, прочь от владений Хель. Упорно, шаг за шагом, она приближалась к землям, которыми правил Нидхегг — король и изменник.