Масть пиковая   ::   Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович

Аннотация: Социально-политический детектив о верхних этажах власти – для широкого круга читателей. Автор, бывший инженер-строитель, литературный «исследователь мафии». Его романы – о сращивании верхних эшелонов власти с криминалом, о продажности чиновников самого высокого ранга, вплоть до кремлевских. «Масть пиковая» – третья книга авторской серии «Черная знать», предыдущие – «Пешие прогулки» и «Двойник китайского императора». Последний роман – «Судить буду я...»

---------------------------------------------

Рауль Мир-Хайдаров

Масть пиковая

Часть I

Масть пиковая, масть черная

Убийство в Прокуратуре республики; Дон-Жуан из ОБХСС; вер­толет для частного лица; ночной налет на Прокуратуру ре­спублики; смерть Рашидова; валет пиковый; ночной тариф на водку; украденная докторская диссертация; сыщик и вор в од­ном лице; человек из Ростова по прозвищу Кощей; прокурор – ночной грабитель; загородный дом в подарок любовнице; жемчужное колье для Наргиз; Абрау-Дюрсо для наемного убий­цы; Сенатор; золотой «Роллекс»

Вязкие осенние сумерки, неожиданно опустившиеся на оживленную привокзальную площадь, уничтожили сразу кра­ски всего живого вокруг. Казалось, еще минуту назад полыхала огнем листва старых канадских кленов у трамвайной линии, а чуть поодаль, в палисаднике, могучие платаны и необхватные дубы роняли желтые увядшие листья на разноцветный рых­лый ковер, устилавший узкий пыльный скверик, – и в мгно­вение ока, как по волшебству, все лишилось цвета, потеряло четкость контуров, словно дымком окутало окрестности. Про­пали вдруг ослепительные краски хан-атласных платьев, враз поблекли разноцветные спортивные сумки и туркменские хурджины, радовавшие глаз, потеряла прелесть пестрая одежда ребятни, принаряженной в дорогу, и само бирюзовое здание вокзала с нежно-зеленой крышей сделалось серым, неуютным.

Сумерки поглотили не только цвета, они, кажется, приглу­шили даже звуки. Какой веселый трамвайный перестук стоял над площадью, какие звонкие детские голоса, смех раздава­лись то тут, то там, и вдруг эта внезапная ватная тишина с не­внятными шорохами отъезжающих с площади автобусов, троллейбусов, и почему-то вдруг все, словно сговорившись, перешли чуть ли не на шепот. Что это? Магия наступающей ночи? Колдовство сиреневых азиатских сумерек? Еще одна за­гадка Востока? И в этот самый миг, когда, казалось, никому и ни до кого нет дела, интереса, ибо в сутках наступал то ли час безвременья, то ли час перерыва, чтобы вечерняя жизнь набра­ла энергию для вступления в самую яркую, красочную часть дня, на площади появилась машина, не то желтая, не то кремовая, не то серая, не то белая, – трудно было в дымных сумер­ках определить цвет. Развернувшись у темных клумб с чахлы­ми розами, машина въехала на густо заставленную платную стоянку. Можно было поклясться, что никто не обратил вни­мания на обычный маневр, хотя человек, сидевший за рулем, очень был озабочен именно этим фактом.

Владелец нового «жигуленка» не сразу покинул салон, он задержался на некоторое время, словно раздумывая, стоит ли парковать машину? Глаза его цепко осматривали торопящий­ся следом за ним на стоянку транспорт. Ничего подозритель­ного ему не почудилось, и он распахнул дверцу. Машинально, проверяя надежность замков, обошел «Жигули», и тут в глаза ему бросился ярко-красный отсвет над входом в здание вокза­ла. Неоновые буквы вспыхнули разом – ТАШКЕНТ, – и от этого жизнь как-то сразу ожила кругом, что-то прорвало ват­ную тишину, и он услышал за спиной веселый трамвайный звонок. «Ей, поберегись!» – предупреждал замешкавшихся прохожих кондуктор. Но вдруг первые три буквы неожиданно погасли, и на фронтоне здания на заокеанский манер обозна­чилось: «КЕНТ».