Прайд Саблезуба   ::   Щепетов Cергей

— Из-за бабы, небось, остался? Так и скажи! А лучше покажи!

— Щас, разбежался! Но, если честно... Из-за нее тоже. Понимаешь, Юрка, инопланетяне тут катаклизм устроили типа Всемирного потопа — для ускорения, значит, местного научно-технического прогресса. Здесь у нас в степи нормальной зимы отродясь не было — зверье, считай, круглый год паслось, а теперь навалилось... Да с буранами, с морозами и землетрясениями впридачу. У них энергоустановка где-то посреди ледника — на севере. Я людей предупредить хотел, что лафа кончилась: надо еду запасать и жилье теплое строить. Только их не очень-то прошибешь — как жили, так и живут. Глас вопиющего в пустыне, в общем... Как баб по-научному трахать, им интересно, а как мясо вялить, им по фигу — они отродясь запасов не делали. Я им целую программу действий составил — в стихах, чтоб запомнили лучше. Только они — ноль эмоций...

Потом как-то раз снегу много нападало, наст образовался — зверью в степи полная хана. Вот тут народ зашевелился, вожди всех племен сюда прибыли — со свитами, конечно, — и великий совет устроили. Мамонты, говорят, собрались со всей округи, самцов вперед выставили и пошли строем наст крушить — они так всегда делают, чтобы самок и молодняк свой спасти. Ну, а мелочь копытная, ясное дело, за ними тянется, подбирает, что там под снегом после мамонтов останется. Только прутся они в таких случаях всегда на север, а там в этом году еще осенью все водой залило. Короче, погибнут мамонты — людям не жить. Не в смысле, что есть нечего будет, а вера такая. Кто виноват? Уж не Семхон ли? Он, помнится, одного мамонта застрелил без всяких обрядов, без высшего на то разрешения. Смешно, да не до смеха... Ты, конечно, не поверишь, но пошли мы с Бизоном этих мамонтов встречать — я же вроде как общаться с ними могу. Фантастика, причем не научная, только они в итоге куда-то к востоку свернули. То ли я вожака уговорил, то ли так случайно получилось... Всю парку об наст порвали, но почти цел остался. Если, конечно, рожу ободранную не считать и мозоли от снегоступов — ужасно неудобные штуки, а лыжи сделать не из чего. Теперь у меня вроде как выходной. Продолжение завтра будет, так что можешь допивать — конец второй серии.

— Ну, Сема, ты даешь! На самом интересном месте! — возмутился Юрка и раскрутил в бутылке остатки водки.

— Ничего интересного, — пожал плечами Семен. — Опять какую-нибудь гадость предъявят: не любят вожди лоуринов, гордые мы очень, а я им как бельмо на глазу. Так что скоро увидимся — на том свете.

— Прорвешься! — легкомысленно махнул рукой Юрка, а потом поднял бутылку и совершенно серьезно сказал: — За то, чтобы мы с тобой только во сне встречались!

И выпил.

К совещаниям и заседаниям Семену было не привыкать. Так он, во всяком случае, думал раньше. Теперь больше и больше склонялся к мысли, что к такому разврату привыкнуть нельзя. Понятно, конечно, что традиции вырабатывались веками, но зачем же молчать по полчаса после каждой фразы?!

Каждый вождь принес на Совет колчан с пятью стрелами, имеющими знаки племени. Был произведен обмен всех со всеми — у каждого оказалось по четыре чужие стрелы. Не принять чью-то стрелу означало отказ от общения с ее хозяином. Сломанное древко — объявление войны. Чтобы взять слово на Совете, нужно поднять с пола свой колчан и положить его на колени.

Пять племен, с тех пор как перестали резать друг друга, понимают себя как некую общность людей или людей Пещеры. Племя состоит из нескольких родов, имеющих своих тотемных животных. Общим же тотемом для родов всех племен являлся мамонт — его проблеме и было посвящено первое заседание.

Заседание второе началось ранним утром три дня спустя.