Пророчество Предславы   ::   Фомичев Сергей

Бабы набросились на мужей с упреками и ехидными намёками, но те, имея поддержку Леонтия, потихоньку брали над жёнами верх.

Дымок тем временем завернул за угол церковной избы и, поняв, что до него никому нет дела, бросился со всех ног к дому Елены. Обернувшись на полпути, он понял, что всё сделал правильно и главное вовремя. Со стороны церкви уже неслись неприятные призывы:

— Изгнать ведьму. Крестом пытать, серебром…

— Сжечь ее надо. Огонь, он очищает.

— Скотину погубит, проклятая, урожай сгноит… Спешить надобно, до сева…

Дымку, человеку от природы доброму, вспышка ненависти пришлась не по нутру. «Ну и что с того, даже если она стала колдуньей, — размышлял он. — Вихрь вон, сколько лет жил по соседству с православными, и ничего. Никто его жечь не стремился. А тут будто озверел народ…» Эти мысли ещё больше подстёгивали молодого охотника. И скоро он уже барабанил в дверь Елениного дома.

Никто не отозвался. Дымок оглянулся — народ всё ещё толпился возле церкви. Он вновь принялся стучать и, наконец, услышал шаги. Дверь отворилась, и на пороге появилась заспанная женщина.

— Ну что ещё такое? — недовольно пробормотала она.

— Впусти в дом, — попросил парень.

— Это ещё зачем? — спросила Елена, загораживая проход.

— Впусти, дело есть, — шёпотом сказал Дымок, озираясь вокруг, хотя вряд ли кто-нибудь мог услышать его слова.

— Какое такое дело?

— Впусти, дура! — Дымок потерял терпение. — Тебя касательно.

Пытаясь сообразить, что ж такое стряслось, Елена отошла в сторону и пропустила нежданного гостя. Умаявшись от бессонного ухода за стариком и последующих затем хлопот с похоронами, она проспала весь день, даже не подозревая, что над её головой сгустились серьёзные неприятности. Елена жила одна, и лишь посестрица [4] навещала её время от времени, пытаясь принять участие в судьбе вдовы.

— Замуж бы тебе, — говорила посестрица. — Сколько можно без мужа-то жить?

— За худого не хочется, а доброго негде взять, — отговаривалась Елена.

Ей и самой уже тошно было от неустроенности. Судьба распорядилась так, что мужа Елена потеряла несколько лет назад и с тех пор жила совсем одна. Сватать её, правда, сватали, но как-то всё не сложилось. А потом кто-то пустил по селу премерзкий слушок, дескать, всякому голодному мужику, можно к Елене, случись что, обратиться, она, дескать, без ласки не оставит. Кто пустил слух и зачем, выяснить не удалось, но только зачастили к Елене женихи однодневные. Она уж всяко пыталась отвадить их — и орясиной охаживала, и кипятком поливала, всё без толку. Так уж устроены мужики, что чужой пример их не убеждает. Каждый сам норовил попробовать. Женщины же разделились на две части. Одни верили порочащему слуху, другие, напротив, считали Елену невиновной и охаживали своих мужиков по второму разу.

Зная всё это, Дымок к Елене не совался даже со сватовством. Поймёт не так — поди потом, доказывай, что хотел иного. Но теперь случай выпал особый, и он без сомнений шагнул во вдовий дом.

— Бежать тебе надо, — сказал он, самую малость задыхаясь от бега. — Леонтий народ баламутит. Убить тебя подбивает. Говорит ведьма ты, от дяденьки своего, от Вихря, силу переняла колдовскую…

У Елены при этих словах аж ноги подкосились. Как же так? Она села на стул и стала оглядывать зачем-то избу.

— Чего медлишь? — заорал на неё Дымок. — Беги, дура. Сейчас сюда придут, сожгут дом с тобой вместе.

Елена дернулась, но возразила по привычке:

— Небось, не сожгут. А не то всё село заняться может.

Однако слова охотника, наконец, проникли в сознание, согнали остатки сна. Елена вскочила, бросилась к кадке, затем к сундуку, вернулась, остановилась посреди комнаты, как бы соображая, что же взять с собой и, в конце концов, принялась суетливо собирать вещи. Оно всегда так.