Сладкозвучный серебряный блюз   ::   Кук Глен

Теперь передо мной стояла, заламывая руки, моя престарелая тетка. Кейен оказалась важной нитью, связывающей старика с покойным сыном.

Если трезво смотреть на вещи, то Розе можно было только посочувствовать. Посочувствовать ребенку, возвращение которого старик даже не удосужился поприветствовать. Может быть, девочка надеялась, что, если она получит много денег, папа соизволит ее заметить.

— Не стройте иллюзий, папаша. Она пока способна лишь молча сидеть, никого не замечая. Но, возможно, это и к лучшему.

Он ничего не знал о том, что было между Кейен и мной до ее встречи с Денни. Я не собирался ни на что намекать, но все же сказал:

— Мои чувства здесь тоже затронуты, и я хочу, чтобы вы зарубили себе на носу: если вы вздумаете относиться к этой женщине не очень хорошо, вам не придется больше беспокоиться о подошвах для сапог и о шкурах громовых ящеров.

Наверное, я произнес это с излишним нажимом. Он отступил на шаг и посмотрел на меня, как на идиота, читающего на углу улицы проповедь о том, что эльфы — наши тайные учителя и что если мы не станем их слушаться, они скроются и уведут с собой наших дочерей и сестер. Затем он сформировал команду из кузенов и подмастерьев, чтобы нести гроб.

Он действительно подготовил комнату. Ни единого окна, ни одной щели, через которую мог бы проникнуть свет. Лишь одна тоненькая, освященная в церкви свеча горела бледным пламенем на каминной доске перед зеркалом. Немного в стороне сидела очень черная, очень большая, очень толстая, очень морщинистая и очень-очень старая женщина. Рядом с ней на столе были разложены орудия ее ремесла. Я сразу узнал ее. Женщина из племени Можо. Мама Долл. Самый большой авторитет в области болезней разнообразных нежитей.

Наверное, мне следовало принести кое-кому извинения.

Первыми вошла пара молодых людей с деревянными козлами, на которые водрузили гроб. Мама Долл подняла свою тушу. И, поверьте, это была трудная работа. Вначале шевельнулась одна часть ее тела, затем другая, за ней двинулась третья. Она была похожа на отплывающий корабль, сооруженный из тысячи соединенных шарнирами частей. Прежде чем кто-нибудь успел прикоснуться к крышке, она шлепнула ладонью по тому месту гроба, под которым должно было находиться сердце Кейен. Затем мама Долл, закатив глаза, что-то бормотала про себя целую минуту. После чего отступила на шаг и кивнула.

Пока молодежь выдирала гвозди, мама Долл подошла к столу и взяла с него амулеты. Когда сняли крышку, Кейен не шевельнулась. Она спала.

Мне пришлось потрясти ее за плечо, чтобы разбудить.

Было ясно, что Кейен контролирует себя и оставаться рядом с ней вполне безопасно.

— Вон! — приказал Уиллард Тейт. — Все вон отсюда!

Родственники и подмастерья заторопились прочь. Повернувшись ко мне, он повторил:

— Вон!

— Попробуйте сдвинуть меня с места, папочка.

— Я могу позвать молодых людей.

— А я могу сломать вам обе ноги еще до того, как они сюда явятся.

— Хватит! — приказала Кейен едва различимым шепотом. — Подожди за дверями. — На ее губах появилось подобие улыбки, легкой, как поцелуй мотылька. — Я сама смогу переломать ему ноги, если будет нужно. Спасибо, что продолжаешь заботиться обо мне.

Девятнадцатилетний морской пехотинец снова пробудился к жизни.

В подобной ситуации выбор не велик: остаться стоять дурак дураком или уйти.

Я предпочел уйти.

Когда Тейт вышел из комнаты, уже занималась заря. Он был выжат как лимон. Старый, нездоровый человек. Я преградил ему путь. Он торопливо, заплетающимся языком изложил мне главное.

Кейен некоторое время останется там, где находится сейчас. Часть наследства пойдет на покупку дома, а часть будет помещена таким образом, чтобы не испытывать ни в чем нужды, после того как мама Долл объявит ее исцеленной.