Врата Мёртвого Дома   ::   Эриксон Стивен

Предчувствуя скорый конец своего веселья, мухи, покрывавшие все его тело, готовились начать танец Смерти. Фелисин понимала, что управлял ими вовсе не Худ. Углубившись в собственные мысли, потеряв способность рассуждать от шока последних часов, она не обращала никакого внимания на своих собратьев по несчастью, объединенных общей цепью. Этот человек оказался священником Фенира – Летнего Вепря, и мухи, покрывавшие его тело, вероятно, об этом знали. Она с отвращением смотрела на то, как насекомые скопились на запястьях рук священника, однако дорожки, по которым они перемещались, не пересекали ни одной вытатуированной линии. Эльфы исполняли танец Отмены, с нетерпением ожидая танца Смерти.

Священник Фенира был последним в цепочке пленников, прикованным за лодыжку, – все остальные несли узкие железные кандалы на запястьях. Его ступни были мокрыми от крови, и мухи кружили вокруг, но не садились. Глаза, открывающиеся в короткие мгновения появления солнечных лучей, внезапно замерли.

Наконец прибыл жрец Худа. Цепь зашевелилась, когда мужчина слева от Фелисин резко поднялся на ноги. Стена, у которой сидели невольники, была горячей, и черепица, отражающая сцены имперского великолепия, жгла через тонкую ткань невольничьей туники. Фелисин уставилась на окутанную мухами фигуру, что в безмолвии стояла перед Фениром. Она не видела ни одного участка плоти: все тело было сплошь покрыто насекомыми, под которыми скрывалась темнота, куда не проникал ни один солнечный луч. Внезапно туча мух разлетелась, и Фелисин ощутила, как бесчисленное множество холодных насекомых кинулось на ее ступню, быстро поднимаясь по бедру. В глубоком отвращении она потуже обернула вокруг себя тунику, тесно сжав ноги.

Священник Фенира начал говорить, и на его лице появилась сухая ухмылка:

– Час Жажды прошел, прислужник. Возвращайся в свой храм.

Служитель Худа ничего не ответил, однако жужжанье крыльев насекомых, отдающееся в костях Фелисин, как-то изменилось.

Глубокие глаза священника сузились, а тон слов изменился.

– О, конечно. Действительно, раньше я был служителем Фенира, но не теперь. Просто отметка этого бога при жизни не может быть удалена с моей кожи. А еще мне кажется, что, поскольку Летний Вепрь теперь мне не покровительствует, он еще хуже начал относиться к тебе.

Фелисин почувствовала в душе какую-то дрожь, когда жужжанье насекомых вновь изменилось и сквозь него послышались слова: «Секрет… который сейчас… нужно показать».

– Тогда пойдем, – ответил бывший служитель Фенира. – Покажи мне.

Вслед за этими словами, вероятно, в разговор вступил разъяренный бог Фенир, и Фелисин запомнила последующий момент на всю оставшуюся жизнь. То ли разговор о секрете оказался насмешкой бессмертных – шуткой, которую она не поняла, но внезапно ее душу захватила волна всепоглощающего ужаса: мухи в течение одной секунды разлетелись в стороны, чтобы пред огромным числом любопытных глаз обнаружить… пустоту.

Бывший жрец Фенира вздрогнул, как от удара, его глаза широко раскрылись. Из-за границ Круга начали что-то кричать полдюжины охранников. Цепи, связывающие приговоренных друг с другом, потряс мощный удар. Железные кольца были крепко вмонтированы в стену, но звенья цепи не выдержали. Кольцо охранников заволновалось и принялось быстро сжиматься вокруг людей, которые внезапно стали свободными.

– А вот этого, – пробормотал потрясенный человек с татуировками, – мы вовсе и не просили.

Прошел еще час, шок и ужас событий продолжали терзать Фелисин, став очередным испытанием этого нескончаемого кошмара. Прислужник Худа… которого там не оказалось. Жужжанье крыльев, превращающееся в слова.