Все по местам (Хорнблауэр - 5)   ::   Форестер Сесил Скотт

Они отпрянули друг от друга, вернее, Хорнблауэр вскочил и замер, смущенный и натянутый, как струна. Геба лукаво улыбнулась. Хорнблауэр был в ужасе: капитана застали забавляющимся с женщиной на боевом корабле. Это противоречит Своду Законов Военного Времени - хуже того, это постыдно, опасно, подрывает дисциплину. Леди Барбара ничуть не смутилась.

- Выйди, Геба, - сказала она спокойно. - Ты мне пока не нужна.

И она опять повернулась к Хорнблауэру, но чары были разрушены. Хорнблауэр увидел себя в новом свете: он исподтишка затаскивает в койку пассажирку. Он побагровел, злясь на себя, и уже гадал, что из их влюбленного воркованья слышали вахтенный офицер и рулевой в открытый световой люк.

- Что нам делать? - слабо спросил он.

- Делать? - повторила она. - Мы любим друг друга. Весь мир - наш. Мы можем делать, что захотим.

- Но... - сказал он снова, - но...

Он хотел бы в нескольких словах объяснить ей свое запутанное положение. Он хотел бы объяснить, как страшится плохо скрываемой насмешки Джерарда и совершенно бестактной тактичности Буша, и что капитан корабля вовсе не хозяин себе, как это представляется ей. Но это было безнадежно. Он запинался, отводя глаза, и слабо сжимал руки. Он забыл все практические детали, которые продумывал в своих безумных грезах. Она взяла его за подбородок и повернула лицом к себе.

- Милый, - сказала она, - что тебя тревожит? Скажи мне, милый.

- Я женат, - он избрал самый трусливый путь к отступлению.

- Я знаю. Неужто это помешает... нам?

- Кроме того... - начал он и вновь сжал руки в безуспешной попытке выразить обуревавшие его сомнения. Она ещё немного поступилась своей гордостью.

- Геба будет молчать, - сказала она мягко. - Она меня боготворит. Она не проболтается.

Она увидела выражение его лица и резко встала. Ее аристократическая гордость была уязвлена. Как ни завуалировано было её предложение - она предложила и её отвергли. Она испытывала холодную ярость.

- Будьте любезны, капитан, - сказала она, - откройте мне дверь.

Она вышла из каюты со всем достоинством графской дочери, и если и плакала в своей каюте, Хорнблауэр об этом не узнал. Он вышагивал по палубе, взад-вперед, взад-вперед, без конца. Его сладким грезам пришел конец. Вот как он показал себя человеком, для которого риск и опасность делают затею только более привлекательной. Тоже Дон-Жуан нашелся, неукротимый жеребец. Он в приступе стыда ругал себя страшными словами. Он издевался над собой, вспоминая как в воображении готов был встретить гнев могущественных Велели, а на деле испугался насмешки Джерарда.

Все ещё могло кончиться хорошо. Если б штиль постоял ещё денька два-три, леди Барбара, возможно, позабыла свой гнев, а Хорнблауэр - свои сомнения. В великосветской жизни мог бы произойти шумный скандал. Но в полночь задул ветер - не иначе как его вызвал складной нож Кристэла - и Джерард явился к Хорнблауэру за приказами. И вновь Хорнблауэр не смог пренебречь общественным мнением. Он не вынес мысли о перешептываниях, которые вызвал бы приказ несмотря на попутный ветер развернуть судно и двинуться прочь от острова Св. Елены.

XXIV

- Чертова уйма кораблей, - сказал Буш, не отнимая от глаза подзорную трубу. Это было на заре, когда перед ними открылся рейд. - Чертова уйма. Военные корабли, сэр. Нет, индийцы. Военные корабли и индийцы, сэр. Вот трехпалубный! Да это же старина "Темерер" под контр-адмиральским флагом, сэр, или я немец. Видать здесь место встречи идущих домой кораблей, сэр.

- Позовите мистера Марша, - сказал Хорнблауэр.

Надо будет дать салют, нанести визиты - Хорнблауэра захватил неумолимый поток флотской рутины. В ближайшие несколько часов он не успеет перемолвиться с леди Барбарой ни словом - даже если она согласилась бы с ним разговаривать.