Искушение Анжелики   ::   Голон Анн

Молодой иезуит сдержанно, почти механическим жестом наклонил голову в сторону Анжелики, потом отвернулся, и его взгляд скользнул по гладкой поверхности воды, которая постепенно темнела, в то время как в ее глубине вспыхивали багряные отражения многочисленных костров, зажженных на берегу. Рядом индейцы, привезшие святого отца, принялись устраиваться на ночлег.

Пейрак предложил пригласить их, чтобы разделить ужин из козлятины и индюшачьего мяса, которое жарилось на вертелах, а также отведать лососей. Выловленные недавно в реке, они томились под золой, обернутые в листья.

Отец де Геранд отрицательно покачал головой и сказал, что эти кеннебасы очень нелюдимы и не любят общаться с чужаками.

Анжелика подумала внезапно о маленькой англичанке Роз-Анн, которую они взяли с собой. Она поискала ее глазами, но не увидела. Позднее она узнала, что после прибытия иезуита Кантор быстро спрятал ее подальше от глаз. Укрывшись в чаще, он терпеливо ждал, когда беседа закончится, развлекая девочку игрой на гитаре.

— Итак, — сказал отец Геранд, — вы провели зиму в центре Аппалачей, мессир? Не страдали вы от цинги? От голода? Не потеряли кого-либо из членов вашей колонии?..

— Нет, никого, слава Богу!

Священник поднял брови с легкой удивленной улыбкой.

— Мы счастливы слышать, что вы хвалите Бога, мессир де Пейрак. Ходили слухи, что вы и ваши приближенные отнюдь не отличаетесь набожностью. Что вы набираете людей без разбора — еретиков, неверующих, нечестивых, — и что среди них есть и обуреваемые гордыней смутьяны, позволяющие себе при каждом удобном случае святотатствовать и поносить Бога, да будет благословенно его святое имя…

Рукой он отстранил кружку со свежей водой и миску жаркого, которые принес ему молодой бретонец Жан Ле Куеннек, служивший графу де Пейраку.

«Жаль, — непочтительно подумала Анжелика, — этих иезуитов не возьмешь „через желудок“… В былые времена отец Массера выказывал больше склонностей к чревоугодию…»

— Угощайтесь, отец мой, — настаивал де Пейрак. Иезуит отрицательно покачал головой.

— Мы пополдничали. Этого достаточно на весь день. Я мало ем. Как индейцы… Но вы не ответили на мой вопрос, сударь. Вы намеренно вербуете своих людей среди смутьянов, враждебных учению церкви?

— По правде говоря, отец мой, от тех, кого я нанимаю, я требую прежде всего умения обращаться с оружием, топором и молотом, способности выносить холод, голод, усталость, испытания боя, короче, безропотно сносить все, что они имеют несчастье испытывать, храня мне верность и послушание в течение всего контракта и выполняя наилучшим образом порученные им работы. Но я отнюдь не против, если они к тому же будут набожны и благочестивы.

— Однако, вы не воздвигли креста ни в одном из основанных вами поселений.

Пейрак не ответил.

Отсвет мерцающей воды, вспыхнувший внезапно от заходящего солнца, зажег, казалось, в его глазах насмешливый огонек, столь хорошо знакомый Анжелике. Но Жоффрей оставался терпелив и любезен, как обычно. Однако священник настаивал.

— Вы хотите сказать, что среди ваших людей есть такие, кого этот прекрасный знак — прекрасный символ любви и самоотречения, будь он благословен — кого этот знак, говорю я, мог бы шокировать или даже раздражать?

— Возможно.

— А если бы среди ваших людей нашлись и такие, как например, этот молодой человек, предлагавший мне пищу, с лицом, кажется, открытым и честным, кто сохранил из воспоминаний о своем набожном детстве благоговение перед этим знаком Искупления? Вы таким образом лишили бы их умышленно помощи Святой Религии?..