Львица и лилия   ::   Картленд Барбара

Он пересек большой мраморный холл, обставленный статуями греческих богов и богинь в альковах, и прошел в великолепную библиотеку, где, как он слышал, его дядя предпочитал проводить время, когда оставался в доме один или с друзьями, если они гостили у него без своих супруг.

Он подумал, что позже, когда начнет вводить в доме новые порядки, ему лучше подобрать себе для отдыха более удобную, уютную и, конечно, более теплую комнату.

Но на какое-то время он решил оставить все в доме как есть, по крайней мере до того момента, пока он не ощутит себя полновластным хозяином особняка, способным изменить здешний порядок вещей.

Сейчас же он не чувствовал никакой радости, не испытывал никаких положительных эмоций при виде всех этих картин, мимо которых он только что прошел по коридору, этих книг, выстроившихся рядами на стеллажах во все стены, от сверкающего паркетного пола до расписного потолка, — всего того, что отныне принадлежало ему. Нет, он ощущал лишь мрак, словно туманом окутавший всю его жизнь.

За окнами под лучами весеннего солнца золотистым ковром сияли распустившиеся нарциссы, а кусты жасмина и сирени окутались легкой цветочной дымкой.

Еще ребенком, частенько приезжая в Рок вместе с отцом и матерью, он находил поместье самым красивым местом в мире.

В изнуряющей жаре Индии он часто мечтал о прохладе озера, в котором так любил купаться, и тенистых дубравах, где отдыхали пятнистые олени, пока их не спугивало приближение человека.

Он помнил, как играл здесь в «прятки», находя укромные уголки в бесчисленных коридорах и на чердаках, где полно было заброшенных и позабытых реликвий прошлого, и как старый дворецкий показывал ему подвалы, и ему казалось, что холодные каменные полы и тяжелые двери с огромными замками делают эти подвалы похожими на могилы.

И вот неожиданно, совсем как гром среди ясного неба пришла весть о переходе поместья к нему. А ведь он ни на минуту не допускал даже мысли о возможности получить в наследство Рок-Хаус.

Известие о смерти дяди и двоюродного брата потрясло его.

Прошли похороны, и родственники, о которых он годами почти ничего не слышал, и важные сановники графства, раньше обходившиеся лишь легким поклоном издали, стали заискивать перед ним. Так он осознал изменение своего положения. Одно дело быть незаметным членом знатной семьи и совсем другое — возглавлять эту семью.

Но, к сожалению, этим все не ограничилось.

Даже теперь, после бессонной ночи, когда он лежал с открытыми глазами, глубоко погруженный в размышления обо всем случившемся, ему все еще не верилось, что перед ним разверзлась земля и ему не дано найти выход из создавшегося положения — остается лишь сделать шаг вперед и утонуть в бездне отчаяния.

Вскоре после Рождества генерал получил приглашение погостить в Виндзорском замке и, как обычно, подозвал к себе любимого адъютанта:

— Вы отправитесь со мной!

И хотя зимой в замке бывало холодно и неуютно, и не слишком знатные гости обычно испытывали чрезвычайные неудобства, нынешний граф, а тогда капитан Литтон Брук, с удовольствием принимал на себя эту обязанность.

— Мы не задержимся там дольше необходимого, — объяснил генерал, — но мне бы хотелось посмотреть, не произвел ли там какие-нибудь улучшения этот немец, супруг нашей королевы.

— Да, там многое можно было бы подправить, сэр, — заметил адъютант, и генерал одобрительно пророкотал что-то в ответ.

Помимо невыносимого холода, царившего в покоях замка, гости Виндзора и других мест обитания королевской четы незамедлительно сталкивались там с отсутствием всякого порядка.

Порой затруднительно было отыскать хоть кого-нибудь из слуг, чтобы те показали гостям, где их поместили, и вновь прибывшие часто вообще не имели возможности отыскать путь к своей кровати по окончании обеда.