Мечтай обо мне   ::   Литтон Джози

 — Почему же ты мне сразу не сказал?

— Чтобы ты не обезумел до весны. Представляешь, каково бы тебе было? Ты и без того не находил себе места.

Дракон был полностью прав. Вулф едва сумел дождаться выхода в море. Знай он, что Кимбра беременна, то непременно совершил бы что-нибудь опрометчивое, подверг бы риску свою жизнь и жизни своих людей. Брат избавил его от этого и заслужил благодарность — когда-нибудь в будущем.

— С чего это Брита призналась именно тебе, — спросил он с подозрением.

— Женщины ко мне тянутся, -скромно ответил Дракон. — Это обуза, но ничего, я терплю.

Хоук засмеялся, но тут же вспомнил об угрозах Вулфа и нахмурился.

— Так на чем порешим? — поторопил Дракон.

Вулф по очереди оглядел собеседников, уселся, откинулся на стену и заложил могучие руки за голову. Лицо его озарилось лукавой улыбкой.

— Это зависит от того, как вы будете себя вести.

Невзирая на жару, Хоук и Дракон обменялись взглядами, полными ледяного ужаса. Вулф еще больше развеселился и вернулся к жене в самом приятном расположении духа.

Кимбра сидела в постели, освеженная ванной, одетая, с забранными в жемчужную сетку волосами и со спящим ребенком на руках. Она оторвалась от счастливого созерцания ровно настолько, чтобы улыбнуться мужу. Ее улыбка могла бы похитить его сердце, если бы оно уже не было похищено.

Вулф очень изменился. От свирепого викинга, что накануне стоял на пороге, не осталось и следа. Он был отмыт до блеска, выбрит и разодет в пух и прах — в пурпурные одежды с позолотой. Отросшие волосы были прихвачены на шее лентой, открывая резкие черты красивого лица. В распахнутом вороте поблескивало ожерелье с волчьей головой.

Вторично глянув на мужа и заметив ожерелье, Кимбра непроизвольно поднесла руку к собственной ничем не украшенной шее. Вулф это заметил.

— Не этого ли тебе не хватает? — спросил он и протянул руку, которую держал за спиной.

В руке была шкатулка, в которой в Скирингешиле Кимбра хранила свои драгоценности, в том числе свадебный подарок мужа. Она достала именно его. Вулф приблизился, взял ожерелье и осторожно застегнул у нее на шее. Драгоценные камни на волчьей морде блеснули в солнечном луче.

Этот блеск заставил младенца открыть глаза. Они были не синие, как у Кимбры, и не серые, как у Вулфа, а голубые. Ребенок с забавной серьезностью уставился на отца. Тот коснулся крохотной ручонки. К его великому удовольствию, она сжалась вокруг пальца.

— Крепкий малыш!

— Ему нужно имя, — сказала Кимбра сияя. — Как насчет Хейкена?

Вулф был глубоко тронут тем, что она предложила имя его славного пращура, и уже готов был согласиться, когда малыш выразил свой протест оглушительным плачем.

— Можно, конечно, назвать его и Хейкеном, но рано или поздно он станет известен как Лайон. Разве он не ревет, как царь зверей?

Кимбра не стала протестовать. С некоторым трепетом, порожденным новизной задачи, она приложила ребенка к груди. Очень скоро он зачмокал. Наступила благословенная тишина.

— Невероятно! — прошептал Хоук, слушая, как бурно юный Хейкен выражает свое негодование.

Племянника только что мазнули по лобику священным елеем, и стены часовни задрожали от рева. Брат Джозеф зачастил, торопясь покончить с молитвой. Собравшиеся, равно англичане и норвежцы, мысленно подталкивали его. Обряд был закончен. Ребенка спешно вручили матери. На ее руках он успокоился.

— У него не легкие, а кузнечные мехи! — заметил священник, когда все начали расходиться.

Вулф нес Кимбру на руках: только при таком условии он позволил ей покинуть постель.

— И все-таки вы не упустили ни словечка, брат Джозеф, — благодарно сказала Кимбра.

Молодой клирик просиял улыбкой и покосился на Вулфа.

— Я рад, что услужил вам, миледи.