Мед и горечь   ::   Смит Дебора

 – И все же она не смогла удержаться от вопроса: – Вы работаете в городе?

– В здании суда. Неполный день. С понедельника до пятницы, с девяти до часу. – Он благодарно кивнул, а глаза его были нежными и проницательными, когда он внимательно рассматривал ее с головы до ног. – А где я могу найти вас?

– В доме старого Колтона. Справа от площади.

– Вы купили один дом в городе, а другой за городом?

– Я превращаю дом Колтона в ресторан. Моя профессия – поставщик провизии. И сейчас я расширила свое дело.

– Как интересно. Я увижу вас снова и, надеюсь, очень скоро.

Она начала подозревать, что это, действительно, произойдет очень скоро, и во рту у нее пересохло. Макс кивнул ей.

– До свидания, Бетти. Аи revoir, Фокс По. Улыбаясь, он двинулся в чащу.

– А чем вы занимаетесь? – окликнула его Бетти. Он остановился, окаймленный золотистой листвой тополей. Таким и запечатлелся в ее сердце навсегда.

Макс улыбнулся. Широко, ободряюще и неотразимо, несмотря на злодейски разрисованное лицо.

– Я мировой судья.

Он повернулся и, насвистывая, направился к лесу, а Бетти смотрела ему вслед, совершенно сбитая с толку.



Глава 2

– Он, действительно, мировой судья, – говорила ей Грейс Ларсон, пока они наблюдали, как рабочие устанавливали коптильню из нержавеющей стали в нишу кухонной стены.

Грейс, опрятная и чистенькая, в узких джинсах с блестящим ремнем и в кашемировом свитере, была женой мэра. Она была также главой Торговой палаты и владелицей магазина готовой одежды по соседству с рестораном Бетти.

– Законодательный орган штата сменил все несколько лет назад, – продолжала Грейс. – Сейчас это называется «магистрат», но это то же самое, что «мировой судья». Макса выбрали в прошлом месяце. Его отец в этом местечке был мировым судьей более сорока лет. – Грейс застенчиво расправила седой завиток и улыбнулась. – Бертрам Темплтон был легендой, вот что я скажу.

Джинсы и рубашка Бетти уже покрылись слоем пыли, и она, отряхивая ее, подняла в воздух огромное облако.

– Хорошая или плохая легенда?

– Это зависит от твоего отношения к данному предмету. Если бы ты была мужем одной из подружек Бертрама, то сказала бы, что он плохая легенда.

Бетти застыла и уставилась на Грейс.

– Ты мне говоришь о «городском распутнике?»

– Нет, милая. Мы говорим о «городском Ромео». Бертрам никогда не крал сердца тех, кто этого не хотел.

– Он обманывал свою жену, мать Макса?

– О нет. Она умерла, когда Макс был еще ребенком. Говорят, она была единственной, кого Бертрам действительно любил – он не женился почти до сорока лет, а когда она умерла, больше никогда не женился. Это, правда, не мешало ему хорошо проводить время. – Грейс улыбнулась. – Прежде чем выйти замуж, я имела с ним всего несколько свиданий. Но их трудно было забыть.

– Тогда почему…

– Он не собирался жениться. Я собиралась.

– Так получается, что Макс вырос под наблюдением стареющего плейбоя в роли отца.

– Ах. Макс протоптал к местным девицам довольно широкую дорожку, хотя и не был похож на своего отца. Окончив среднюю школу, он пошел в морской флот и, мне кажется, мы нечасто встречали его после этого. Только иногда он приезжал к Бертраму. Прошлой зимой он приехал на похороны отца и спустя несколько месяцев вернулся сюда навсегда.

Грейс придвинулась ближе, чтоб их не услышали рабочие.

– Бертраму было уже за восемьдесят. Но он умер в седле. Ты понимаешь, что я имею в виду.

Бетти выдавила улыбку:

– А я знаю эту лошадку? Грейс кивнула:

– Кони Джин Браун.

– Еще не старая маленькая леди, которая держит магазин йогуртов!

– Она самая. Спасибо небесам, ее муж не расстроился. Я думаю, он даже несколько горд за Кони Джин. Она стала сексуальным объектом старейшего гражданина города.