Подари мне все рассветы   ::   Бэлоу Мэри

Три последних вечера они гуляли по полям, перелескам и берегу озера, расположенного в миле от дома, но в направлении, противоположном развалинам замка. Погода им благоприятствовала. Солнце светило с безоблачного синего неба, а если появлялись облачка, то они были легкими, пушистыми и лишь создавали на несколько мгновений приятную тень, закрывая собой солнце. Они ходили, держась за руки, и делились друг с другом своими мыслями и мечтами так доверительно, как никогда еще и ни с кем.

Он рассказал ей, что отец собирается купить ему офицерский патент, когда ему исполнится восемнадцать лет, хотя сам он мечтает совсем о другом будущем. Пока он жил с матерью, он привык к мысли, что будет и в дальнейшем жить в деревне. Ему нравился такой образ жизни. Но он понимал, что должен чем-то заняться. Нельзя же бесконечно жить в Хэддингтон-Холле, тем более что он не является наследником своего отца.

— Становиться офицером у меня нет желания, — сказал он. — Не думаю, что мне могло бы понравиться убивать кого-нибудь.

Она рассказала ему, что ее мать была англичанкой, а ее дедушка и бабушка, виконт и виконтесса Кингсли, до сих пор живут в Йоркшире. Но папа позволил ей навестить их всего два раза за все время, которое они прожили в Англии. Папа хочет, чтобы она была француженкой и жила во Франции. Тогда как она хочет быть англичанкой и жить в Англии, со вздохом сказала она Роберту. Ей не хотелось иметь две родных страны. Жизнь такая сложная.

Ей хотелось поскорее стать взрослой, чтобы посещать балы и театры, встречаться и общаться с другими молодыми людьми. Правда, за последние несколько дней ее мысли уже не казались ей такими важными. Ей было так хорошо, что она ни о чем не хотела больше думать.

На четвертый день они лежали обнявшись на берегу озера, целовались, улыбались друг другу, смотрели друг другу в глаза. Он легонько прикасался к ее маленьким грудям, а она чувствовала, что краснеет от смущения, однако глаза не отводила и не протестовала. Ей было приятно его прикосновение, и рука его, казалось, находилась там, где ей и должно было находиться. Потом он положил руку на ее талию. Сквозь ткань платья она чувствовала ее тепло. — Роберт, — прошептала она, — я люблю тебя. Ей нравилось, что у него сначала улыбаются глаза, потом губы.

— А ты меня любишь? — спросила она. — Скажи, что любишь.

— Я люблю тебя, — кивнул он.

— Я выйду за тебя замуж, — сказала она. — Конечно, папа будет против, но если он не даст согласия, я убегу с тобой.

Он снова улыбнулся.

— Ты фантазерка, Жанна. Твои желания неосуществимы. Не будем портить оставшиеся несколько дней мечтами о несбыточном. Лучше насладимся тем, что есть.

— Но все возможно, — сказала она, теснее прижимаясь к нему. — Не сейчас, конечно, потому что я слишком молода. Но когда мне исполнится семнадцать или восемнадцать лет и если я к тому времени не передумаю, папа увидит, что я не могу быть счастлива ни с кем, кроме тебя, и даст свое согласие. А если он не согласится, я стану солдатом и поеду на войну вместе с моим рыцарем.

— Ах, Жанна, Жанна, — сказал он, целуя ее в губы и глаза.

— Скажи, что женишься на мне, — потребовала она. — Скажи, что ты хочешь жениться на мне, Роберт!

— Я буду любить тебя всю жизнь и даже после смерти, — подтвердил он. — Ты навсегда останешься моей единственной любовью.

— Но я не то спросила!

— Тс-с! — Он снова поцеловал ее. — Пора возвращаться домой. Мы сегодня гуляем дольше, чем обычно. Не хочу, чтобы тебя хватились.

— Ладно. — Она улыбнулась, когда он поднялся с земли и протянул руку, чтобы помочь ей встать. — Завтра я заставлю тебя признаться, Роберт. Ведь я всегда получаю то, что хочу.

— Всегда? — переспросил он.

— Всегда.