Серебряный лебедь   ::   Мартин Дебора

Никто, собственно, и не пытался узнать правду о том, что Огден Тейлор превратил жизнь этих двух женщин в кошмар, длящийся годы – он постоянно и с крайней жестокостью избивал Анабеллу, издевался над женой, и та, несчастная женщина, не выдержала душевных и телесных мук…

Приговор судьи – смертная казнь через повешение – был встречен одобрительными криками публики, набившейся в зал городского суда.

От воспоминания об этих выкриках у Анабеллы болезненно сжалось сердце, а из глаз покатились слезы.

– Она не должна умереть, Чэрити. Я не допущу ее гибели, ведь это все случилось из-за меня…

– Перестань обвинять себя, девочка. Раньше или позже все должно было кончиться именно так. По крайней мере в награду за все свои мучения твоя матушка получила возможность увидеть этого негодяя мертвым.

Анабелла молчаливо согласилась со служанкой. Она даже не пыталась делать вид, будто испытывала к отчиму хоть какие-то добрые чувства или опечалена его смертью. Единственное, о чем сожалела Анабелла, – это то, что мать совершила убийство при свидетелях.

Девушка ужаснулась столь грешным мыслям и поспешила изгнать их из головы. Несмотря на прохладную погоду, от воспоминаний, взволновавших ее, лоб девушки покрылся бисеринками пота.

– Господи, прости меня, я вовсе так не думаю, – одними губами проговорила она. – Только не отнимай у нее жизнь. А не то у меня появятся еще более грешные мысли. Спаси ее, Господи! Если ты оставишь ее в живых, я обещаю, что… что…

Додумать до конца эту мысль Анабелла не успела, потому что содрогнулась от ужаса. Как она осмелилась умолять Господа, чтобы Он простил ее матери столь страшное преступление? Наверное, теперь ей следует пообещать, что она посвятит всю жизнь служению Ему и навсегда позабудет о своих грешных помыслах! Но может ли такой обет перечеркнуть все ее прошлые прегрешения и спасти жизнь матери? А что если в глазах Господа она, Анабелла, неисправима?

Ведь каждый раз, когда отчим избивал ее, то называл дьявольским отродьем. Он не понимал, почему она то истошно вопила от боли, то вдруг молча замирала, словно и не замечая сыпавшихся на нее ударов. Он все время твердил, что только исчадие ада может так резко изменяться.

И нередко у Анабеллы закрадывалось подозрение, может быть, отчим прав. Она вспоминала, как мама всегда упрашивала ее вести себя более смиренно, дабы не вызывать в свой адрес столь страшных обвинений. Правда, в приступе неожиданной ярости матушка убила этого изверга, но Анабелла была уверена, что на ее месте кто угодно поступил бы точно так же. Матушка не заслужила казни! Право, не заслужила.

– Что мне теперь делать? – задыхаясь от волнения, спросила она у служанки.

Чэрити положила пухлую ладонь на руку хозяйки. На мгновение ее карие оленьи глаза встретились с аквамариновыми глазами Анабеллы, и девушка не увидела в них ни малейшей надежды.

Служанка перевела взгляд на виселицу и тяжело вздохнула:

– Ничего теперь не поделаешь, сердечко мое. Слава Богу, тебе хотя бы удалось облегчить ее последние дни – ты носила ей в тюрьму еду, сидела с ней, разговаривала, читала бедняжке вслух, – глаза Чэрити неожиданно потемнели. – Сдается мне, что в тюрьме ей было все-таки легче, чем с твоим отцом. Намаялась она с ним. Ох, намаялась…

– Он мне не отец, а отчим.

– Да-да, голубка. Я просто еще не привыкла его так называть. По правде сказать, мне никогда не верилось, что он твой родной отец. Эта грубая скотина не могла дать жизнь такому ангелу, как ты.

Анабелла всхлипнула.

– Ангел спас бы ее, Чэрити, а я не могу, – однако в голосе ее внезапно промелькнула надежда. – Послушай! Если мы перенесем тело в дом твоего отца, то, может, нам удастся самим оживить ее? Ты ведь кое-что понимаешь в травах, настойках, и мы могли бы…

Стоявшая поблизости старуха обернулась, услышав взволнованный голос Анабеллы. Девушка инстинктивно надвинула капюшон еще ниже, пряча лицо.