Весенние сны   ::   Арчер Джейн

Нож вошел ему в грудь по рукоятку, с губ сорвались мольбы о пощаде. Но как сам он никого никогда не щадил, так и ему пощады дано не было.

Хок вскочил на ноги и бросился к Анастасии с безумной надеждой, что та еще жива, еще дышит, проклиная себя за очередную безрассудную беспечность. Он упал около нее на колени и глазами, полными ужаса и боли, уставился на ее белое как мел, залитое кровью лицо, затем, затаив дыхание, наклонился ниже, и вздох облегчения вырвался из его груди. Пуля всего лишь чиркнула по голове девушки точно так же, как это случилось с ним самим тринадцать лет назад. Хок тогда остался жив, значит, Анастасия тоже должна жить.

Он осторожно поднял ее на руки и с нежностью стал шептать ее имя.

Девушка с трудом открыла глаза, затуманенные болью.

– Хок? Хок... – слабым голосом позвала она и тут же сморщилась от боли. – Что... случилось? Ты ранен? Все закончилось? А Латимер...

– Все хорошо, Анастасия, все хорошо. Только не шевелись. Латимер мертв. Его пуля слегка задела твою голову, но ничего страшного с тобой не произошло. Я все сделаю, как нужно, не бойся. Мы теперь оба меченые, да еще по два раза: гремучей змеей и пулями Латимера. И все равно мы остались вместе!

– Хок, а как ты сам? Я видела, что он поранил тебя...

– Ничего страшного. Послушай, Анастасия Спенсер, разве я тебе не говорил, что люблю тебя больше жизни?

Она ничего ему не ответила, потому что горло перехватило от с трудом сдерживаемых слез, но, справившись с собой, тихо произнесла:

– Я помню, Хок, помню... – И уже не стесняясь слез, добавила: – Я тоже тебя очень люблю.

На миг забывшись, Хок сдавил ее в своих объятиях с такой силой, что только ее слабый возглас вернул его к действительности, и он трепетно и нежно прижал любимую к груди, сам едва не плача от счастья. Анастасия Спенсер в первый раз сказала, что любит его.

Глубоко вздохнув, Хок снял с Анастасии шейный платок и перевязал ей голову, чтобы остановить кровь. Убедившись, что все в порядке, он осторожно поставил ее на землю. Наконец настал тот момент, когда, исполнив мрачные клятвы прошлого, освободившись от бремени, свинцовым грузом лежавшего на его плечах бесконечно долгие тринадцать лет, он может начать со своей возлюбленной новую, счастливую жизнь в любви и согласии.

– Хок... Я хочу, чтобы мы больше никогда не расставались, – просто сказала Анастасия и взяла его за руку.

Хок отвернулся, слегка растерянный от переполняющих его чувств, и прерывающимся голосом ответил:

– Я тоже, милая, хочу этого.

Она помогла ему надеть рубашку и отряхнуть штаны. Хок сунул ноги в сапоги – Анастасия выронила их, когда в нее угодила пуля. Они подошли к пистолерос Латимера.

– Латимер мертв. Схватка была честной. Отвезите его на ранчо, к его семье, и скажите им всем, чтобы они не попадались на глаза ни мне, ни Спенсерам, – твердо сказал им Хок.

Один из пистолерос шагнул вперед:

– А о праве кровной мести ты, случаем, не забыл?

– Если этого пожелает молодой Латимер, я готов, – спокойно ответил Хок.

– Ну и силен же ты, малый! – грубо хохотнул головорез. – Люк на своего отца молился! Ладно, отвезем мы его на ранчо. А работники тебе не нужны? На такого, как ты, я с удовольствием пойду работать. Подумай...

– Премного благодарен, приятель, но я как-нибудь управлюсь сам, – покачал головой Хок.

– Сдается мне, ты прав, – пожал плечами детина. – Может, Люк на стену из-за своего папаши и не полезет, но только свистни, мистер...

– То, что я сказал про Латимеров, касается и всех вас. Чтобы я ваших физиономий больше не видел, ясно? – договорил Хок.

Его собеседник кивнул и подошел к остальным, которые возились с телом Ти Эл. Когда они проносили его мимо Хока, тот остановил их:

– Подождите-ка, парни. Я все еще его должник.

Они в замешательстве остановились.