Храм любви при дворе короля   ::   Холт Виктория

Дороти Колли вложила руку в ладонь Джона Харриса, и все сидели тихо, пока не послышался приближающийся конский топот.

Посыльный привез письмо для Маргарет.

Она с дрожью взяла отцовское послание, так как знала, что завтра он должен умереть и что это – последнее.

Написано письмо было угольком – у Томаса отобрали сначала книги, а затем и письменные принадлежности.

Маргарет заставила себя читать вслух:

«Да благословит тебя Бог, добрая дочь, и твоего мужа, и твоего сынишку, и всех твоих… и всех моих детей, всех моих крестников, и всех наших близких…»

Затем он перечислял всех поименно, и каждый, слыша свое имя, опускал голову, чтобы скрыть слезы.

Но Маргарет продолжала читать твердым голосом.

Томас просил не оплакивать его. Он должен умереть завтра и не хотел бы, чтобы казнь отложили.

«Ибо завтра канун дня Святого Фомы [14] и потому завтра я хочу предстать перед Господом. Канун дня Святого Фомы! Этот день меня вполне устраивает. Дорогая Мег, твое обращение со мной никогда не радовало меня так, как при последнем поцелуе. Мне по душе, когда дочерняя любовь и сострадание не оглядываются на светские приличия. Прощай, мое дитя, молись за меня, а я буду молиться за тебя и за всех своих близких. Молю Господа, чтобы мы все встретились в раю».

Маргарет дочитала, и среди сидящих воцарилось молчание.

* * *



Рано утром в канун дня Святого Фомы молодой придворный, мастер Поуп, явился к Томасу с сообщением, что сегодня ему предстоит умереть.

В глазах молодого человека стояли слезы, он едва мог говорить от рыданий, и Томасу Мору пришлось успокаивать Томаса Поупа.

– Не расстраивайтесь, мастер Поуп, – сказал он, – я от всего сердца благодарю вас за эту добрую весть.

– Король изъявил желание, чтобы вы не говорили долго перед смертью.

– Хорошо, что предупредили, а то я хотел напоследок выговориться. Прошу вас, мастер Поуп, испросите у короля для моей дочери Маргарет разрешения присутствовать на моих похоронах.

– Король согласится, если перед смертью вы будете сдержанны в словах. Тогда присутствовать дозволят и вашей жене, и всем вашим детям.

– Я признателен Его Величеству за то, что он уделяет моим жалким похоронам столько внимания.

Уходя, молодой придворный не мог ничего сказать, слезы душили его.

– Успокойтесь, мастер Поуп, – сказал Томас, – не расстраивайтесь, я убежден, что мы радостно встретимся в раю, станем жить и любить друг друга в вечном блаженстве.

Незадолго до девяти часов Томас Мор в одеянии из грубой шерстяной ткани, свободно облегающем его исхудалое тело, отправился с красным крестом в руках из тюрьмы на Тауэр-хилл.

На казни из всех членов семьи присутствовала только Мерси. Она стояла в окружившей эшафот толпе и глядела на отца, глядела в последний раз. Потом, на похоронах в церкви Святого Петра, к ней присоединились Маргарет и Дороти Колли.

Стояла Мерси далеко, ей не хотелось, чтобы отец видел ее горе. Нужно радоваться, твердила она себе, что его не подвергают смертной казни, как несчастных монахов в Тайберне. А их закованные в цепи братья гниют в Нью-гейте.

Тюремщик, страшась разоблачения, больше не допускал к ним Мерси, все ее попытки проникнуть к ним не увенчались успехом, и они медленно умирали.

Какой жестокий мир, думала она, окружает, словно бурное море, островок покоя и счастья в Челси. На этом островке они чувствовали себя в безопасности, но теперь беспощадные воды залили его, уничтожили покой и красоту, оставя лишь воспоминания тем, кто жил там и любил эту жизнь.

Томас стал подниматься по лестнице, ведущей на эшафот. Она была сколочена наскоро и слегка пошатывалась.

Улыбнувшись, он сказал одному из помощников шерифа:

– Прошу вас, позаботьтесь, чтобы я благополучно поднялся. А при спуске обойдусь без вашей помощи.

Палач ждал Томаса.