Золотая гондола   ::   Картленд Барбара

О том, что произошло, можно было судить только по оставшейся грязи, плавающим бутылкам и обломкам досок.

Собрав все, что можно, по пути назад, рыбаки наконец причалили к берегу. Сэр Харвей подобрал свернутый камзол со дна лодки и вступил на мокрый песок берега. Засунув свою добычу под мышку, он направился к другой лодке, наполненной всяким мокрым хламом, среди которого была и его одежда.

Он вытащил свои вещи и осмотрел их. Уцелели камзол из голубой парчи, другой камзол из вишневого атласа, панталоны, поблекшие и во многом потерявшие свой первоначальный вид, и наконец пара ботинок.

Он выжал, как мог, одежду и, проверив карманы, обнаружил в парчовом камзоле свой кошелек.

– Здесь не так много денег, – сказал он, – но примите их с моей искренней благодарностью.

– Большое спасибо, синьор, – ответил Гаспаро, но его глаза были прикованы к пуговицам голубого парчового камзола.

На солнце они сверкали почти как бриллианты. Сэр Харвей перехватил этот взгляд и, улыбнувшись, накинул камзол на плечи рыбака.

– Это всего-навсего стекло, – сказал он. – Возьми это как подарок, ты спас мне жизнь.

Мозолистой рукой он пощупал материал, который не испортила соленая вода, и недоверчиво спросил:

– Синьор дает мне это поносить?

– Я дарю его тебе, – ответил сэр Харвей.

Он повернулся и пошел дальше, но не успел он пройти и нескольких метров, как его окликнули. Он повернул голову и понял, что забыл рубашку, камзол и жилет – в общем, те вещи, которые он снял перед тем, как плыть на корабль.

Посмеиваясь над своей забывчивостью, он вернулся и добавил эти вещи к своему свертку. Вовсю светило солнце. Он чувствовал, как высыхает его мокрая спина, пока он с трудом взбирался на холм, где располагалась деревня.

Она состояла из небольшого количества домов, из которых тот, где он пришел в себя, оказался самым внушительным. Он поднялся на крыльцо и открыл дверь кухни.

Паолина Мэнсфилд стояла около стола, который был накрыт для завтрака. Увидев, что он вошел, она поспешила к нему.

– Ну, что вы нашли? – спросила она.

Она была одета, но ее волосы были не уложены и струились локонами по спине, доходя ей до талии. Она была очень бледной, а глаза казались несоразмерно большими на ее тонком овальном личике. Прежде чем он ответил, ему пришло в голову, что ему никогда еще не доводилось видеть более красивой девушки.

– Больше никому не удалось спастись, – ответил он.

Сэр Харвей направился к лестнице, ведущей наверх.

Она поспешила за ним.

– Вы абсолютно уверены в этом?

– Все, что еще оставалось от корабля, теперь находится на дне моря, – сказал он.

Он увидел, как при этих словах надежда, светившаяся в ее глазах, исчезла, и понял, что выразился слишком прямолинейно.

– Никто из них не страдал, – добавил он. – Те, кто были в своих каютах, умерли мгновенно – слишком силен был напор воды, а тех, кто был на палубе, наверное, смыло волнами.

Она закрыла ладонями лицо.

– Это слишком ужасно, чтобы думать об этом, – прошептала она. – Несчастные люди.

Сэр Харвей остановился на лестнице и сказал:

– Вы должны быть счастливы, что остались в живых. У вас, в отличие от них, есть будущее.

Паолина отняла руки от лица и посмотрела на него.

– Да, но какое будущее? – с горечью в голосе спросила она.

Он снова окинул взглядом золотую копну волос, посмотрел в глубь огромных глаз и на полные, яркие губы.

– При вашей красоте, – сказал он, – оно может быть только прекрасным.

Она нетерпеливо отмахнулась, как будто комплимент был ей неприятен.

– Вы не поняли меня, – холодно ответила она и вышла в открытую дверь.

Он постоял немного, колеблясь, и поднялся на второй этаж. Захлопнув за собой дверь, он попытался запереть ее, но замка не было, только щеколда.