37-й пост   ::   Кукаркин Евгений

Если еще выдержите по одной, давайте допьем и по своим местам. Хоть она и последняя ночь, но самая тревожная.

Никто выпить не отказывается. Молча допивают водку и уходят по своим местам. Рядом со мной осталась докторша, она сидит на одеяле, закутавшись в теплую куртку, и прижалась к стенке окопа.

- Галя, куда поедешь после войны?

- К дочке, в Тамбов, она там у родителей.

- А муж где?

- Муж объелся груш. Нет мужа.

Она замолчала и я понял, что она не хочет больше распространяться на эту тему.

- Как же ты оказалась в армии?

- Призвали. Как врача призвали, два года тому назад.

- Но ты могла бы и не согласиться.

- Могла бы, да муторно чего то на душе было, вот и согласилась.

На шоссе по-прежнему шумели колонны машин.

- Давай я тебе голову перебинтую, - вдруг сказала Галя. - Если приедешь на родину, может это будет последняя повязка войны, сделанная на Афганской земле.

Мы выдержали до утра. Гул машин на дороге исчез и я приказал готовиться в поход. Вместе с нами просыпаются духи. Мы выезжаем на шоссе, там пусто. Теперь колонна движется к туннелю. За нами на расстоянии, примерно на метров 400, двигаются БТРы душманов.

На нашем бронетранспортере все та же команда: Джафаров с перевязанной рукой; Коцюбинский, как то повзрослевший, со щекой, заляпанной корками высохшей крови; Королева с ободранными коленями, ее брюки явно нуждались в ремонте; лейтенант Петров, много претерпевший в плену, и теперь, с тревогой смотрящий вперед. Я тоже выгляжу не лучше и представляю какой я грязный и усталый.

У туннеля уже установили шлагбаум, два бронетранспортера охраняют вход в черный провал в скале. К нам выходит майор и пристально смотря на нас, кричит.

- Кто старший?

- Я. Старший лейтенант Бекетов, командир 37 поста. Со мной полу батальон, по приказу полковника Мокрецова прикрывал от духов южное шоссе.

- Какой там 37 пост? Почему мне ничего о вас не известно...?

- Не знаю, товарищ майор.

- Постойте здесь, я сейчас позвоню в штаб.

Он уходит и Джафаров взрывается.

- Может нас еще и домой не пустят? По моему, с этим бегством, у наших высших командиров с головкой стало совсем плохо, ходики совсем медленно стучат.

- Разговорчики, - пытаюсь остановить его я.

Возвращается майор.

- Вы ничего запретного не везете, наркотики, контрабанду, валюту?

- Нет. Этого у нас нет.

- Под вашу личную ответственность, старший лейтенант. Проезжайте.

Но тут сзади разгорелась пальба. Все сразу же насторожились и не спрашивая разрешения, вылетели с машин. Я схватился за ларингофоны.

- Шестой, что у вас?

- Первый, духи стреляют в воздух и визжат от радости, - раздался голос Хворостова. - Это они так выражают свое хорошее настроение по поводу ухода последней советской машины с их территории.

- Отбой, - кричу я. - Всем по машинам.

- Что там, старший лейтенант? - испугано спрашивает майор.

- Душманы палят в воздух, приветствуя освобождение своей родины. Вперед!

БТР качнуло и потянуло в сторону туннеля.

На нашей стороне обычная жизнь. Стоит пустая трибуна на небольшой площадке. Нас встречают не хлебом с солью, а прислали молодого лейтенанта, для того, чтобы провел колонну к сортировочному лагерю. После нудного оформления привезенного имущества, сверки личных документов, наш отряд стал распадаться. Здесь, от нас уходил Петров, для выяснения обстоятельств плена, его посылали в Ставрополь. На прощание он долго жал мне руку.

- До свидания, старлей. Я тебе очень признателен, что ты мне поверил. С тобой я бы с радостью прослужил до конца службы... Ты... настоящий мужик.

Уходил Джафаров, пришел срок его демобилизации.

- Старлей, я буду помнить все. Если обидят или нужна помощь, напиши мне. Вот адрес.

- Напишу. Обязательно напишу.

Уезжала Королева, ее тоже демобилизовали.

- Игорь. Если вздумаешь приехать ко мне в Тамбов, приезжай.