Полное собрание сочинений. Том 13   ::   Сталин Иосиф Виссарионович

И что же? Вместо того, чтобы выступить, как подобает большевику,

он стал там охаивать линию партии. Понятно, что за это он получил должный отпор

со стороны ячейки завода.

Сравните теперь это его выступление с его заявлением, напечатанным сегодня в

“Правде”. Между ними пропасть. Чем объясняется эта перемена? Той же угрожающей обстановкой,

создавшейся вокруг бывших лидеров правой оппозиции. Что же тут удивительного, если

съезд сделал из этого определенный урок: не нажавши на этих людей, ничего от них

не добьёшься. (Общий смех. Аплодисменты.)

Или, например, Томский. Недавно он был в Тифлисе на закавказской конференции.

Имел, стало быть, случай загладить свои грехи. И что же? Он коснулся там в своей

речи совхозов, колхозов, кооперации, культурной революции и всякой такой штуки,

но о главном, т. е. о своей оппортунистической работе в ВЦСПС, он не сказал ни слова.

Это называется выполнением обязательств, данных партии! Захотел перехитрить партию,

не понимая, что миллионы глаз смотрят на каждого из нас и тут никого не перехитришь.

Сравните теперь его выступление в Тифлисе с его выступлением на этом съезде,

где он прямо и открыто признал свои оппортунистические ошибки по руководству ВЦСПС.

Между ними пропасть. Чем объяснить эту разницу? Той же угрожающей обстановкой, создавшейся

вокруг бывших лидеров правой оппозиции. Что же удивительного, если съезд попытался

надавить как следует на этих товарищей, чтобы добиться от них выполнения их обязательств.

(Аплодисменты. Общий смех всего зала.)

Вот где источник недоверия, которое всё еще питает съезд к этим товарищам.

Чем объяснить такое, более чем странное, поведение бывших лидеров правой оппозиции?

Чем объяснить тот факт, что они ни разу не попытались за истекший период выполнить

свои обязательства добровольно, без давления извне?

Это объясняется по крайней мере двумя обстоятельствам”.

Во-первых, тем, что они, будучи не вполне еще уверены в правильности линии

партии, продолжали втихомолку некую фракционную работу, отсиживались до поры до

времени и выжидали удобного случая для того, чтобы вновь выступить открыто против

партии. Собираясь на свои фракционные собрания и обсуждая партийные вопросы, они

обычно прикидывали: подождём до весны, авось партия провалится с посевами,— тогда

и ударим как следует. Весна, однако, не давала им никаких плюсов, так как посевы

проходили благоприятно. Тогда они вновь прикидывали: подождём до осени, авось партия

провалится с хлебозаготовками,— тогда и ударим по ЦК. Однако осень также подводила

их, оставляя их на бобах. И так как весна и осень повторяются каждый год, то бывшие

лидеры правой оппозиции продолжали отсиживаться, вновь возлагая свои надежды то

на весну, то на осень. (Общий хохот всего зала.)

Понятно, что, отсиживаясь от сезона к сезону и выжидая благоприятного момента

для удара на партию, они не могли выполнить своих обязательств.

Наконец, вторая причина. Состоит она, эта вторая причина, в том, что бывшие лидеры

правой оппозиции не понимают наших большевистских темпов развития, не верят в эти

темпы и вообще не приемлют ничего такого, что выходит из рамок постепенного развития,

из рамок самотека. Более того, наши большевистские темпы, наши новые пути развития,

связанные с периодом реконструкции, обострение классовой борьбы и последствия этого

обострения вселяют в них тревогу, растерянность, боязнь, страх. Понятно поэтому,

что они отпихиваются от всего того, что связано с наиболее острыми лозунгами нашей

партии.

Они болеют той же болезнью, которой болел известный чеховский герой Беликов,

учитель греческого языка, “человек в футляре”.