Разбитая ваза   ::   Стаут Рекс

– Будьте добры сообщить свои имена и адреса этим джентльменам, – сказал он, – это сэкономит время.

Пожалуйста, не создавайте из этого проблему.

Он открыл дверь гримерной и вошел в нее вместе с одним из полицейских. Дверь закрылась. Двое оставшихся вынули блокноты и карандаши и приступили к делу. Прибытие представителей власти несколько сняло напряжение; люди задвигались, заговорили нормальными голосами. Фокс упорно держался в своем углу. Наконец и к нему подошел полицейский в штатском с блокнотом.

– Будьте добры, ваше имя?

– Текумсе Фокс.

– Как это пишется?

Фокс продиктовал по буквам и повторил:

– Текумсе Фокс, Брустер, штат Нью-Йорк.

– Ваша профессия?

– Частный детектив.

– Как? – Человек в штатском поднял глаза. – Ах, да-да. Тот самый. Вы тут по делу? – закончив писать, спросил он.

– Нет, у меня выходной.

Агент удивленно хмыкнул, заметив:

– Вы больше похожи на шахматиста, – и перешел к следующему.

Не привлекая к себе внимания, Фокс перешел на другую сторону холла и пристроился рядом с молодым человеком, которого не знал Диего; скоро ему удалось услышать, что того зовут Теодор Гилл и по профессии он рекламный агент. Когда агент, проводящий опрос, проследовал далее, молодой человек неожиданно обернулся, встретился глазами с Фоксом и, усмехнувшись, спросил:

– Вам удалось расслышать мое имя? Теодор Гилл, друзья зовут меня Тед.

Фокс, несколько смешавшись, улыбнулся. Не пропустив мимо своего внимания, что глаза у молодого человека скорее серые, чем голубые, а волосы не рыжеватые, а светло-каштановые, он объяснил:

– Мне показалось, что мы знакомы, но я, очевидно, ошибся. Моя фамилия Фокс.

– Я знаю, – кивнул тот. – Мне, помоги Боже, приходится знать всех и вся. Как вы думаете, что хуже?.. А вот и полицейская экспертиза. Даже медицину обогнали – нет, и она тоже здесь. Задумайтесь над этим, сделайте милость.

Мы отражаем общую потребность современного мира. Я имею в виду рекламных агентов, к которым я принадлежу.

И жить без нас нельзя, и даже умереть без нас некоторым бедолагам не удается. Сейчас они сделают с него сотню снимков. Кстати, я слышал, что вы прошли сюда через сцену.

– Точно. Я об этом говорил.

– Вы случайно не заметили где-нибудь там чарующее видение неземной красоты? В данном случае блондинку?

– Если вы думаете о Хиби Хит, то не видел. Вы ее потеряли?

– Надеюсь, нет. Она была здесь, а потом исчезла.

– А вы ее… э-э?

– Я ее трубадур. Она мой клиент. Если вам когда-нибудь потребуется… впрочем, с этим можно и нужно повременить. А вот, смотрите, и третье отделение концерта.

Капитан вышел из гримерной, прикрыв за собой дверь.

Шляпы и пальто на нем уже не было. Цепким взглядом он обвел всех присутствующих. Держался он строже, чем раньше, но голос его был скорее мрачный, чем враждебный.

– Мистер Ян Тьюсар погиб от пули, вошедшей в рот и вышедшей из верхней части черепа. Официальное заключение на данный момент – он застрелился. И нет оснований полагать, что окончательное заключение будет другим. Он оставил короткую записку, – капитан поднял руку и показал ее, – она адресована: «Моим друзьям, которые верили в меня». Сейчас я не стану ее зачитывать. Почерк должен пройти специальную экспертизу, но я хотел бы, чтобы кто-то из присутствующих, знакомый с почерком Тьюсара, взглянул на записку. Кто бы мог это сделать?

Взгляды, движения, колебание, шепот.

Всеобщее замешательство прервал голос:

– Я могу.

– Благодарю вас. Ваша фамилия?

– Бек. Феликс Бек. – Он выступил вперед и открыл рот, но не раздалось ни звука. Наконец, словно желая закрепить на все времена чрезвычайно важное и бессмертное сообщение, он громко произнес: – Я учитель Яна Тьюсара. С давних пор.

– Хорошо. – Капитан вручил ему записку.