Война невидимок   ::   Шпанов Николай Николаевич

Офицеры заговорили между собой по-английски. - Великолепная идея, - сказал Остен-Сакен. - Этот парень отвезет пакет Терентьеву. - Вы думаете? - нерешительно спросил Тихменев. - Он может уйти с корабля, не возбуждая подозрений, - сказал Остен-Сакен и обратился к юнге: - Хочешь получить двадцать пять рублей... нет, пятьдесят? - Это к-керенками-то? На что мне? - пренебрежительно ответил Пашка. - Вот как, ты бессребреник?! - насмешливо сказал барон. - А что же ты хотел бы иметь? - заискивающе спросил он. - Что бы ты хотел получить? Хочешь настоящими, романовскими? Пашка отмахнулся. - Так что же тебе надо? - раздраженно спросил барон. - Ну, говори же: больше всего, что? - Б-больше всего? - Пашка подумал. - Больше всего?.. Небось, не дадите... - Командир все может, - сказал барон. - Говори же! - Браунинг! - мечтательно вздохнул Пашка. - Получишь браунинг! - обрадовался Остен-Сакен. - Но за это ты должен исполнить просьбу командира. - Про-осьба просьбе рознь, - с неожиданной степенностью произнес мальчик. При этих словах что-то похожее на добродушную ухмылку пробежало по широкому лицу Тихменева. А барон строго сказал: - Командир обращается к тебе, потому что знает, ты стоишь взрослого матроса. На тебя ведь можно положиться? - И после краткой паузы: - Мичмана Селезнева знаешь? - А то как же. - Так вот: твой приятель... как его? - Санька? - Вот, вот. Он на шлюпке повез сейчас мичмана Селезнева на "Свободную Россию" с важным поручением. Но мичман забыл здесь еще один пакет. Нужно доставить вслед Селезневу. Можешь? - Па-ачему нет?.. Доставим. Тихменев пальцем подозвал юнгу. - Видишь пакет? - Т-та-ак точно. - Тут важные документы. Доставишь конверт капитану второго ранга Терентьеву на "Свободную Россию". - А вам, небось, расписку? - Мы сделаем так. - Остен-Сакен взял листок и набросал несколько строк. Вот слушай, что я пишу кавторангу Терентьеву: "Доставившему этот пакет выдайте браунинг с патронами". Понятно? - Ка-ак... ка-ак... - расплываясь в улыбке, говорил Пашка. Больше обычного заикаясь, он не сразу смог договорить. - Как не понять! Барон вскрыл конверт и быстро набросал под подписью Тихменева тоже по-английски: "Этого прохвоста - подателя сего - ни в коем случае не выпускайте с корабля". Он старательно заклеил конверт, запечатал его сургучом и передал Пашке: - Спрячь хорошенько. - Будьте покойнички, не потеряем! - Пашка спрятал конверт под тельняшку. Он хотел было уже идти, но вдруг остановился: - А не обманут, дадут браунинг? - спросил он Тихменева. Вместо ответа тот кивнул в сторону Остен-Сакена. Барон внушительно сказал: - Честное слово, ты получишь свое. Но уговор: ни одна душа не знает о твоем отъезде с корабля. Есть? - Есть! - Вот это настоящий моряк! - сказал барон на прощание и двумя пальцами покровительственно, похлопал парнишку по плечу. Не чувствуя под собою ног от радости, Пашка выбежал из салона. Каждое слово, сказанное в салоне, было ясно слышно в адмиральской спальне. Связанный Санька не мог ни шевелиться, ни говорить, но ничто не мешало ему слушать. Он, как угорь, извивался на ковре, покрывавшем палубу спальни. Бился головой, перекатывался с боку на бок - все напрасно: путы оставались такими же крепкими, кляп так же плотно сидел во рту. Из салона ясно донесся стук стальной двери, захлопнувшейся за Пашкой. - Слава богу, - произнес Остен-Сакен. - Это мы скажем, когда Терентьев даст нам сигнал, что готов следовать за нами в Севастополь, - сказал Тихменев, в сомнении покачивая головой. Покрытые рыжей шерстью пальцы барона не спеша переходили от пуговицы к пуговице. Он расстегнул китель, закурил и, с наслаждением затянувшись, сказал: - Gott mit uns!

Позор изменникам России!

В ночь с 16 на 17 июня 1918 года в Новороссийской бухте началось необычное оживление.