Хождение за камень   ::   Устюжанинов Владимир

Он сидел в жарко натопленной с вечера горнице в одной сорочке с подвернутыми рукавами. Его угрюмое лицо венчало коротко подстриженная смоляная борода. В горнице царил полумрак. Луч мартовского солнца, пронизая танцующие в хороводе пылинки, упирался в желтеющие половицы. Неслышно ступая, к нему приблизился верный телохранитель и, поклонившись, промолвил: - Княже, господине! Посол князя Глеба Оболенского прибыл до тебя и хочет тебя видеть. - Косой раздраженно кивнул головой: - Кто такой? - Из княжат смоленских, боярин Травин Скрябин. - Зови! Боярин приблизился к князю и молча поприветствовал его поясным поклоном. - Буди здоров, княже Василий Юрьевич! Наместник и воевода великого князя Московского князь Глеб Романович просит спросить тебя. Пошто, замирившись с великим князем, без всякой причины ты волости и погосты наши пожег? Доколе будешь ты землю русскую губить и град Гледен-Устюг отныне завоевать хочешь? Отпусти наших злейших врагов вятчан и возвращайся в свою вотчину Дмитров. Пойдешь приступом - щит ставить будем (обороняться). Боярин умолк. В горнице наступила жуткая тишина, было слышно, как жужжит, вращая ослабевшими крыльями, разбуженная солнечными лучами муха. Бояре и телохранители Косого стояли, не шелохнувшись, ожидая грозы. Смелая речь посла ошеломила Косого. Первым его желанием было отдать приказ - казнить боярина Но припомнив, как был покинут ненадежными вятчанами в решающем сражении с московской ратью, он подавил в себе вспыхнувшую злобу. Слушая посла, у него возникла и укрепилась коварная мысль которую он не торопился высказать вслух. - Ступай, боярин. Нет ныне ни войны, ни мира. 3автра ждите меня в городе с посольством. Не с жителями города я пришел воевать, а только наказать Ваську московского за то, что, вступив в сговор с моими братьями, определил мне в кормление худую вотчину. Если откроют мне городские ворота, то будет мир и любовь. И в этом я готов крест целовать. Так и передай князю Глебу. По возвращении посла в воеводскую избу были приглашены бояре и старшие служилые люди. - Князь Косой ненасытен и меч его голоден. Нужно продолжать обороняться. Посмотрим, чья возьмет, - говорили одни. - Кто устоит против нас? Мы сами охотники до вражьей крови. Более благоразумные и рассудительные молвили: - Словами и комара не убьешь. Где нам взять народа против рати Косого? Помощи от великого князя и наместника Ростовского не будет. У Косого ратников теперь больше, чем у нас стрел. Лучше поклониться ему пониже. Другие предупреждали: - Да он сожрет наши головы, как колосья снимет. Кланяться ему, что вкладывать пальцы волку в пасть. В просторной, но низкой палате воеводской избы стало жарко и душно. Сквозь слюду небольших окон заходящее солнце льет рассеянный свет на понуро сидящих на лавках бояр и служилых людей. - Молви и ты, отче, - обратился князь Глеб к представителю владыки Ростовского Тихона, соборному протоиерею Иеву Булатову. Неподвижное, смуглое лицо владычного представителя слегка оживилось. Затем, чуть наклонив голову, он молвил: - Не мне, князь, худому и недостойному рабу, поучать тебя, что делать. Лучше ты поведай нам о своем решении. Князь Глеб встал и поднял, призывая к тишине, руку: - Да, я решил, бояре: войну с князем Косым мы принять не сможем. В городе кончаются последние запасы. Да наши стены против огненного боя не спасут. Если князь Косой присягнет на кресте, что не разорит город, то мы откроем ему городские ворота. Боярин Роман поднялся и, что бы как-то разрядить наступившую тишину, спросил: - Что еще велишь, княже? Князь Глеб постучал по колокольцу. Неслышно появился дворецкий. А что велить? Пошто встали? Садитесь! Изопьем, братие, по единой, по братской чаше. Багровая заря взошла на небо и бросила свой красноватый отблеск на землю. Наступило раннее утро.