Бюст Бернини   ::   Пирс Йен

Причем сурово, чтобы и другим было неповадно».

— Как видите, все складывалось для Гектора не лучшим образом. Этот тип твердо вознамерился наказать его. И я возненавидел его еще больше. Да меня просто тошнило при одном взгляде на этого типа: прилизанный, щегольски одетый. Ему не приходилось унижаться, чтобы добывать себе пропитание, он не думал о том, что завтра его семье будет нечего есть. Ему не о чем было беспокоиться, имея такую семью, связи и деньги. Он держался самоуверенно, надменно и нагло.

«Вам понравился бюст?» — спросил я его.

«Да, — ответил он. — Я всю жизнь занимался Бернини, и лучшего образчика его раннего периода видеть не доводилось».

«Что ж, я польщен, — заметил я. — Благодарю за комплимент. Должен сказать, я очень доволен, что вы столь высоко оценили мой труд».

«Что вы имеете в виду?»

«Да то, что я сам создал этот бюст. Своими собственными руками. В моей мастерской. Так что никакой это не Бернини».

— Мое заявление сразу поубавило у него спеси. Однако он все еще отказывался верить.

«Вы? — насмешливо спросил он. — Простой работяга? И вы хотите, чтобы я поверил в этот бред?»

«Пусть я простой работяга, — ответил я, закипая от ярости. — А вот скульптор не совсем обычный. Даже можно сказать, хороший скульптор, если мне удалось оставить в дураках типа, который всю жизнь отдал изучению, как вы изволили выразиться, работ выдающегося мастера».

— Надо сказать, синьорина, я к этому времени совсем забыл о Гекторе. Уж очень мне не нравилось, когда меня называли простым работягой. А вообще-то с самого начала цель у меня была одна: чтобы он оставил Гектора в покое. Но я на этом не остановился, решил его унизить. Он все еще не верил, тогда я выхватил из папки эскизы и показал ему. Достал наброски, мелкие слепки скульптуры. Нос, ухо, подбородок. Ну, вы понимаете, рабочие, так сказать, фрагменты, которые в точности соответствовали оригиналу.

Он немного растерялся, и спеси у него поубавилось. Он рассматривал эскизы — а рисовальщик я очень даже неплохой, — потом сравнивал их с мраморными фрагментами и слепками, и его лицо принимало все более озабоченное выражение. Возможно, все это заставило его задуматься. Вы же знаете, в каком состоянии тогда пребывал мир искусства. Череда скандальных разоблачений. Достаточно вспомнить историю с голландскими экспертами, которые признали подлинниками самые чудовищные подделки. Выставили себя на всеобщее посмешище. Но этот тип, Альберджи, был не из тех, кто любит, чтобы над ним смеялись. Я выложил ему целую историю. Изо всех сил старался убедить, будто сделал этот бюст для Гектора, чтобы тот мог бы толкнуть его какому-то идиоту, богатому коллекционеру из Швейцарии. И в этом не было ничего незаконного, ведь никакого разрешения на вывоз новых работ не нужно. А тут в дело вступает музей Боргезе и идентифицирует подлинность Бернини. Огромное вам спасибо, еще раз сказал я. Теперь он изрядно вырос в цене. Гектор будет доволен. Короче говоря, я утер нос этому типу. Он помолчал, потом поднял голову и спросил:

«Что надо?»

И я сказал:

«В письме, адресованном Гектору, вы признаете бюст подлинным. Вы сами атрибутировали бюст и…»

«Вы не смеете использовать это письмо!» — вскипел он.

Я лишь усмехнулся в ответ и произнес:

«А вы попробуйте помешать мне».

«Еще как помешаю», — зловеще пообещал он.

Он вызвал музейного охранника, и они прошли в соседнюю комнату. Там находился Бернини. Так впервые я увидел это творение мастера, и оно было прекрасно. Альберджи и Гектор говорили истинную правду. Подлинность его не вызывала сомнений. Одного взгляда было достаточно, чтобы это понять. Изумительная, прелестная работа…

Борунна опять умолк, собираясь с духом перед тем, как перейти к самой неприятной части повествования.