Бюст Бернини   ::   Пирс Йен

— И вот Альберджи жестом указывает на бюст и просит охранника убрать его. Тот выносит его, хоть бюст и тяжелый, Альберджи следует за ним. Они проходят через залы музея, выносят его через черный ход в задний двор, где строители заняты какой-то работой, и охранник опускает бюст на землю. Я шел следом за ними и все видел. Альберджи подошел к одному из работяг и взял у него тяжеленный молоток. Не успел я его остановить, как…

— Что произошло?

— А вы как думаете? Ударил всего один раз, но изо всех сил. Прямо по голове. Мрамор треснул, бюст развалился на куски. С дюжину крупных фрагментов и тысячи мелких осколков. Урон был нанесен непоправимый. Я молча смотрел на деяние его рук, а Альберджи отбросил молоток и подошел ко мне.

«Ну, скульптор, — произнес он своим мерзким голосом, — вот и все. Смотри и запомни. Тебе врежу точно так же, если посмеешь нагадить мне. А теперь забирай свои безделушки и прочь отсюда!»

— И он ушел, отряхивая пыль с рук. Затевая все это дело, мне и в голову не приходило, что он способен уничтожить прекрасное творение мастера. Сам не зная почему, но я собрал с земли несколько фрагментов, поврежденных меньше других, понимая, что поправить уже ничего нельзя.

Наступила долгая пауза. Борунна окончательно выдохся, Флавия не знала, что и сказать.

— Какое несчастье, — пробормотал Аргайл. Борунна поднял на него взгляд.

— Несчастье? Да, в некотором смысле, конечно. Но главная проблема заключалась…

— Да?

— Прямо не знаю, как вам и сказать. Вы, наверное, сочтете меня просто чудовищем…

— Говорите, не смущайтесь.

— В тот миг я почувствовал себя счастливым.

— Счастливым?

— Да. Когда на голову скульптуры опустился молоток и она рассыпалась в прах, я был на седьмом небе. Я торжествовал. Не могу это объяснить. А потом… потом все время чувствовал себя виноватым.

Борунна взглянул на Флавию с таким видом, словно искал у нее оправдания. Но она просто спросила:

— Гектора не стали преследовать?

— Нет. Никаких обвинений они не выдвинули. Ведь Альберджи, признав, что бюст был всего лишь копией, выставил бы себя на посмешище. Гектор сохранил его письмо. И знал лишь одно: бюст у него конфисковали. Вот такая история.

— И вы никогда ничего ему не сообщили?

— Разве я мог? Это разбило бы ему сердце. Мое сердце было уже разбито. А Мария твердила, что надо поскорее забыть обо всем. Ну и я почти забыл, пока вы не появились. Мне следовало сразу обо всем рассказать. Но поскольку я знал, что бюст, привезенный в Америку, не мог быть настоящим, то подумал, будто Гектор снова занялся подделками. Нет, если бы я тогда рассказал, он был бы жив.

— Так это вас больше всего огорчает?

Борунна кивнул.

— Не расстраивайтесь, — мягко промолвила Флавия. — К тому времени, как мы с вами познакомились, он был уже мертв.

— А мне кажется, он знал, — вставил Аргайл. — Именно поэтому так хотел осмотреть бюст. За это его и убили. Если бы Гектор не знал, то не стал бы настаивать на приватной беседе с Морзби и не попался бы под руку. Он собирался вернуться б Италию и выяснить у вас, как все произошло.

— Но откуда он мог знать?..

Флавия подняла голову и увидела стоявшую у двери жену Борунны. Она вспомнила, что у ди Соузы всегда была репутация дамского угодника. Молодая женщина часто оставалась наедине с Гектором, пока ее муж находился в мастерской. Ведь познакомился скульптор с ди Соузой через жену и сам говорил, что, возвращаясь домой, часто заставал их вдвоем. Рассказывал, какие тесные дружеские чувства их связывали, как жена отчаянно молила выручить Гектора из беды. Только теперь Флавия поняла, почему Борунна почувствовал себя таким счастливым, когда увидел, что на голову Бернини обрушился молоток.