Жизни философов и софистов   ::   Евнапий

Так, приобретя основы образованности, всеми

замеченный, Порфирий захотел увидеть великий Рим, дабы овладеть той мудростью,

которая была в этом городе. Когда же в скором времени он появился в Риме и

вошел в тесное общение с великим Плотином, то забыл всех других и предоставил

всего себя этому философу. Ненасытно поглощая образованность [Плотина] и

родниковые потоки его вдохновенных слов, Порфирий, как он сам говорит, через

некоторое время вошел в круг его учеников, а потом, побежденный величием слов

Плотина, возненавидел тело и человеческое бытие и поплыл на Сицилию через

пролив и Харибду, где плавал, говорят, и Одиссей. [14] Он не желал

жить в городе и не хотел слышать голоса людей (таким способом избегая и

страдания, и удовольствия), а поселился на Лилибеуме (это один из трех мысов

Сицилии, обращенный в сторону Ливии). Там Порфирий предавался плачу и морил

себя голодом, не принимая приносимой ему пищи и «убегая следов

человека». [15] Но великий Плотин «соглядал не беспечно» [16] за всем этим, но сам, своими ногами, последовав туда... [17] или же

послал ученика, чтобы тот все узнал, и нашел его лежащим и смог сказать ему

такие ободряющие душу слова, что та была почти готова отлететь от тела, а

также укрепил и его тело, дабы оно держало душу. [18]

Порфирий вдохновился этими словами и поднялся, а Плотин все

сказанное тогда поместил в одну из написанных им книг. [19] И хотя

философы укрывают свои тайные знания неясностью, как поэты —

мифами, [20] Порфирий, благодаря лекарству прояснения и все испытывая

проверкой, вывел в своих комментариях эти знания на свет.

Порфирий вернулся в Рим и с усердием занялся

составлением речей, которые, когда случалось, он произносил перед публикой.

Славу же Порфирия каждое собрание, каждое скопление народа относили на счет

Плотина. Ибо Плотина, из-за небесности его души, из-за непрямоты и

загадочности его речей, слушать было тяжело и почти невозможно. Порфирий же,

словно некая цепь Гермеса, протянутая к людям, [21] благодаря своей

разнообразной образованности все излагал так, чтобы это было легко понять и

усвоить. Сам он говорил (он, кажется, был еще молодым, когда это написал), что

был облагодетельствован оракулом, как никто другой. В той же самой книге он

пишет об этом и ниже, а после излагает много практических советов,

объясняющих, как люди должны заботиться об этих оракулах. Он также говорит,

что однажды изгнал из одной бани некоего демона. Местные жители называли

этого демона Кавсата. [22] В число его учеников входили, как он сам о

том пишет, многие знаменитые люди: Ориген, Америй и Аквилин. [23] Их

сочинения сохранились, но из речей — ни одна. Хотя их учения прекрасны, стиль

их сочинений незамысловат, и то же относится к речам. И все же Порфирий хвалит

этих мужей за их красноречие, хотя сам он превосходил всех изяществом своих

речей и один явил миру своего учителя и создал ему славу, поскольку не

пренебрегал никаким видом образованности. Можно запутаться, но в то же время и

восхититься тем, что не было дисциплины, которую бы он знал меньше другой,

касалось ли это предмета риторики, или основательных познаний в грамматике,

или того, что относится к науке о числах, или того, что ближе геометрии, или

того, что касается музыки. Что же касается философии, то его достижения и в

рассуждениях, и в этике невозможно передать словами. А что касается физики и

теургии, то пусть лучше о них судят посвященные в таинства и мистерии. Таким

существом, вместившим в себя всяческую добродетель, был этот муж. Изучая его

творения, можно то восхищаться красотой его слова, более, чем самими учениями,

то снова обращать внимание более на учения, нежели на силу слова.