Авторский фарс с кукольным представлением   ::   Филдинг Генри

Аннотация: В жанровом отношении "Авторский фарс" определить довольно трудно. Пожалуй, больше всего в нем от литературной и сценической пародии. Именно в этом качестве он был в первую очередь принят лондонской публикой. В нем осмеиваются и роман, и трегедия, и опера, и пантомима…

---------------------------------------------

Генри Филдинг

Авторский фарс с кукольным представлением под названием «Столичные потехи»

Перевод Р. Померанцевой.

Стихи в переводе Д. Самойлова

The Author's Farce With A Puppet-Show Called The Pleasures Of The Town

1730 – 1733



Quis intquoe

Tam patiens urbis,

tam ferreus,

ut teneat se? [1]



Juv. sat. 1.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА



Персонажи фарса:



Лаклесс, сочинитель и постановщик кукольного представления.

Уитмор, его друг.

Марплей-старший [2] , Марплей-младший [3] – комедианты

Маккулатур – книгоиздатель.

Монстр, Махом, Каламбур, Кляксc – стрикулисты-щелкоперы,

Индекс.

Джек, слуга Лаклесса.

Джек Пудинг.

Бантамец.

Директор театра.

Миссис Манивуд, квартирная хозяйка Лаклесса.

Хэрриет, ее дочка.

Первый поэт.

Второй поэт.

Третий поэт.

Четвертый поэт.

Автор.

Кошка.

Актриса.

Персонажи кукольного представления:



Констебль.

Сэр Джон Хватайх.

Богиня Ахинея.

Харон [4] .

Книготорговец (Карри.)

Поэт.

Синьор Опера.

Дон Трагедио.

Сэр Фарсикал Комик.

Оратор [5] .

Мсье Пантомим.

Миссис Чтиво.

Разроймогилл,

пономарь.

Лодочник.

Некто.

Никто.

Панч [6] .

Джоан.

Граф Образин.

Директор акционерного общества.

Вестник.

Сэр Джон.

Барабанщик.

Арапка.



Мистеру Филдингу по случаю возобновления «Авторского фарса»; прислано автору неизвестным лицом [7]

Когда, осатанев, к злословью страсть

Над всем, что есть, осуществляет власть,

Литературный сплин обрушить рад

Огульную хулу на всех подряд.

Ни пол, ни седина, ни даже трон

От злобы остроумцев не заслон;

И где защитник жертвы, где же тот,

Кто быть доброжелательным рискнет?

У нас хвалы исчезло мастерство,

И нелегко нам возродить его:

Кругом шипы без роз, и, преуспев,

Сорняк разросся, заглушив посев.

Я чту добро, но воин никакой,

И на порок я лишь гляжу с тоской;

И все же я могу воздать хвалу

Заслугам тех, кто неподвластен злу.

О Филдинг, бескорыстный дар прими —

Рукоплесканья чистые мои,

Летящие от дружественных рук

Не в честь твою, а в честь твоих заслуг.

С печалью и восторгом я смотрел,

Как гений твой, никем не понят, зрел,

Как нравы шлифовать стремился он,

Служить добру и улучшать закон.

Когда вошли в сегодняшний наш дом

Разврат и грех, каких не знал Содом,

И сам Вестминстер в силах перенесть

Постели брачной попранную честь [8] , —

Твое искусство суд вершит само,

Мерзавцу ставя черное клеймо;

И уличенный строгой музой скот

В своем бесславье славу обретет.

Глядите, вот политик – человек,

Позорящий и нацию и век;

Кто стерпит, не моргнув, его игру,

Его остроты и его хандру?

А он – пример, какой убогий сброд

Держал в руках парламент и народ.

О, если б музу чутко слушал свет,

Она б сияла славою побед,

И смех, на негодяев ополчась,

Клеймил бы тех, кому мирволит власть!

Ах, все мечты! Уча других, пиит

Тишком сорвать награду норовит;

И потому на сцене суета:

Здесь видишь куклу, скрипача, шута,

По воле Ахинеи в фарсе тут

Граб-стрит и Двор друг друга палкой бьют [9] .

Но все же честь поэту – потому,

Что хоть не сердцу служит, но уму;

Насмешлив он – о да! – но не сердит,

Дразня кривляку, Бейза он щадит [10] ,

И низкой злобы черные мазки

От чистых его песен далеки.