Избранное :: Петров Сергей
Страница: 2 из 43 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕОпять сентябрь, и голос звонкий, 01.09.10 - 11:17 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Я не хочу, чтоб пепел мой метался в урне гробовой, стучал, закрытый на замок, в кулак слежавшийся комок. Когда умру, упрячь меня под песни ржи и ячменя, чтоб вяз свой воз зеленый вез, чтоб, наливаясь, рос овес, отборным плачучи зерном по ветре буйном, озорном. Земли на грудь щепотку брось мне как-нибудь и на авось. Авось тогда остаток мой, согретый черноземной тьмой, взбежит свободно и легко по жилам, точно молоко. И ты придешь, опять хорош, смотреть, как в дрожь бросает рожь, когда желтеющим лицом тебе навстречу, агроном, сквозь даль лесную я блесну, напомнив молча про весну, когда, волнуясь и шумя, взмолюсь: Помилуй, Боже, мя! 1940 («Под причитанья заунывных бабок») Под причитанья заунывных бабок, под болтовню румяных повитух ты, переваливаясь с боку на бок, пройдешь всю жизнь. И пропоет петух. Заноет зуб. И, сколько ни хитришь ты, узнаешь: боль была в тебе с утра. И ты от жизни отречешься трижды, как подлое подобие Петра. 1940 («О век! Ты в час своих доброт») О век! Ты в час своих доброт меня обделишь непременно, а мне и горе по колено, и по годам иду я вброд. 1940 («Всё те же темы музыки и слова») Всё те же темы музыки и слова, квадривий всех высоких дум. Мы в нем, как в комнате, меж четырьмя углами стопами измеряем нашу жизнь. Всё те же темы в узкой комнатушке чердачного поэта-музыканта: я сам, природа, страсть и смерть. 1940 («Чу! мгновения глухие») И лежу я, сном окован... И. Анненский Чу! мгновения глухие сонно сыплет тишина, точно капельки сухие сорочинского пшена. А на ходиках букашки чуть ползут, забывши прыть. Нет, ей-Богу, с ними кашки даже манной не сварить! Неужели даже манной, по-младенчески простой? У судьбы, всегда жеманной, то прогон, а то простой. Приношу ей тоже дань я и лежу — но взаперти! А желанья в ожиданьи в вихрь движенья перейти. 1940 («Хотел бы стать Сковородой») Хотел бы стать Сковородой иль подорожною каликой со страстью странствовать великой, с тревожно вздетой бородой. Постукивая посошком по камешкам, как по жеребьям чужим, тащился бы шажком, смирен и тих, одет отрепьем, нагружен благостным мешком, — и в чреве том, простом, холщовом, подобрались бы к тексту текст: Монтень, Паскаль и старый Секст. Угодники! Кого б еще вам в собратья дать? И отчего в суме иного нету, кроме моей тетради кочевой, что ночевала в желтом доме? 1941 NOMINA Я усумняюсь. Пристальные львиные слова глядят, и каждое — зубастый заголовок. У тел их тысячи изгибов и уловок, в дремучей гриве затерялась голова. Как несмысленыши-котята затаясь, сперва они хотят играть с душою, как с бумажкой, потом, вытягивая когти лапы тяжкой, взрослеют мысли, густы как трава, где вещь ползет смешной и вшивою букашкой. И каждый звук — как зуб, и каждый смысл — как коготь. Все пробуют предмет колоть и болью трогать, чтоб он об имени своем от муки завопил и с воем сорвался с орбиты крестной. В клещи, и в клювы, и в тиски словами взяты вещи. Идет звериная игра гвоздей, крюков и пил. Я, плотник, вижу крохотных вещей страданья в зверинце, где рычат их наименованья. 1941 САПОЖНИК Ты просто своенравная причуда, и не страшит любовь твоя ничуть. Четыре года, как четыре пуда, меня согнули, ты не обессудь. Мои восторги стали деловиты. Да, я в любви бесстыжий чеботарь. Меня на слабом слове не лови ты: я не таков уже, как встарь. Когда дырявы дни и год поношен, когда упреки тяжело глотать, сапожник чинит: шило вынет, нож он — пустоты грустные и дырочки латать. Любовь как обувь: без нее ни шагу. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|