Мефистофель   ::   Случевский Константин

 ШАРМАНЩИК

Воздуху, воздуху! Я задыхаюсь…

Эта шарманка, что уши пилит,

Мучает, душит… я мыслью сбиваюсь…

Глупый шарманщик в окошко глядит!

Эту забытую песню когда-то

Слушал я иначе, слушал душой,

Слушал тайком… скрыл от друга, от брата!

Думал: не знает никто под луной…

Вдруг ты воспрянула, заговорила!

Полная неги, мечте говоришь.

Время ли, что ли, тебя изменило?

Нот не хватает — а все ты звучишь!

Значит, подслушали нас! Ударенья

Ясны и четки на. тех же словах,

Что и тогда, в эту ночь увлеченья…

Память сбивается, на сердце страх!

Злая шарманка пилит и хохочет,

Песня безумною стала сама,

Мысль, погасая, проклятья бормочет…

Не замолчишь ты — сойду я с yма!

Слышу, что тянет меня на отмщенье…

Но ведь то время погасло давно,

Нет тех людей… нет ee!.. Наважденье!..

Глупый шарманщик все смотрит в окно!



5. МЕФИСТОФЕЛЬ, НЕЗРИМЫЙ НА РАУТЕ

В запахе изысканном,

С свойствами дурмана,

В волнах Jockey Club'a

И Ilang Ilang'a1

На блестящем рауте

Знати светлолобой

Мефистофель движется

Сам своей особой!

И глядит с любовию

На одежды разные,

Как блестят на женщинах

Крестики алмазные!

Общество сидело,

Тараторило,

Издевалось, лгало,

Пустословило!..

Чудилось: то были

Змеи пестрые!

В каждом рту чернели

Жала острые!

И в роскошной зале

Угощаючись,

В креслах, по диванам

Извиваючись,

Из глубоких щелей,

Из земли сырой

С сладостным шипеньем

Собрался их рой…

Чуть кто выйдет к двери —

Как кинжалами,

Вслед за ним стремятся,

Блещут жалами!

Занимались долго

С умилением,

Часто чуть не плача,

Поношением…

А когда донельзя

Иззлословились,

Задушить друг дружку

Приготовились!

А когда хозяйка —

Очень крупный змей —

Позвала на ужин

Дорогих гостей, —

Веселы все были,

Будто собрались

Вешать человека

Головою вниз!..

В запахе изысканном,

С свойствами дурмана,

В волнах Jockey Club'a

И Ilang Ilang'a [2]

Мефистофель движется,

Упиваясь фразами,

И не меркнут крестики —

Все блестят алмазами!!



6. ЦВЕТОК, СОТВОРЕННЫЙ МЕФИСТОФЕЛЕМ

Когда мороз зимы наляжет

Холодной тяжестью своей

И все, что двигается, свяжет

Цепями тысячи смертей;

Когда над замершею степью

Сиянье полночи горит

И, поклоняясь благолепью

Небес, земля на них глядит, —

В юдоли смерти и молчанья,

В холодных, блещущих лучах

С чуть слышным трепетом дрожанья

Цветок является в снегах!..

Нежнейших игл живые ткани,

Его хрустальные листы

Огнями северных сияний,

Как соком красок, налиты!

Чудна блестящая порфира,

В ней чары смерти, прелесть зла!

Он — отрицанье жизни мира,

Он — отрицание тепла!

Его, рожденного зимою,

Никто не видит и не рвет,

Лишь замерзающий порою

Сквозь сон едва распознает!

Слезами смерти он опрыскан,

В нем звуки есть, в нем есть напев!

И только тот цветком тем взыскан,

Кто отошел, окоченев…



7.