Мой милый ласковый друг :: Пригов Дмитрий Александрович
Страница: 2 из 3 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕН. Де Бюрон \" Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала!\" Безумно смешная, ироничная, с тонким французким юмором книга. Писательница описывает все прелести и нюансы простой семейной жизни. Получила огромное удовольствие! 09.09.10 - 08:52 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
слышу слабое потрескивание
внешней деревянной лестницы Словно мгновенно объятой голубоватым пламенем Под еле ощутимой — я знаю - тяжестью его тонковытянутого предкомсомольского тела Иди, мальчик, иди! — говорю я себе Проведя по серой щетине тыльной стороной руки И не чувствуя уже ничего грубой складчатой кожей * * * В только что занявшемся сокольническом садике Я сижу на открытой веранде за столом И вытянутой, почти вертикальной губой Втягиваю в себя рывками горячий чай с густой малиной Ловя его высокий, немного нервный голос Рассказывающий товарищам про жаркие Африки Притом он легонько притоптывает шоколадной загорелой ногой Пыль поднимается лёгкими столбиками из-под его сандалий И чуть-чуть мертвенной голубоватой патиной Садится на тонкую невыносимую лодыжку Единственно отсюда мне видимую Сквозь чёрные змеевидные переплетения кустов * * * Я не хожу на футбол Мне не нравятся их цельнолитые бесчувственные ноги Смолоду осунувшиеся и окостеневшие до черепов их лица Я читаю книги Книжные фантомы всегда имеют мягкие удлинённые очертания И бледные меланхолические лица * * * Быстроговорящая мамаша Обёрнутая бесчисленным потоком складок То придвинется, то отодвинется В то время как её длинноногий нетвёрдый полуюноша сын С маленьким как капелька крови пионерским значком Слоняется от окна к окну Подобно тургеневской девушке прислонясь к притолоке Белым пальцем трогает виноградную лозу Влетевшую в раскрытую дверь И отсутствующим взглядом неописуемых глаз Скользит по мне и неестественно щебечущей мамаше И улетает к дальней, едва синеющей на горизонте Полоске адриатических гор Унося туда с собой и моё сердце * * * Одетая в обтягивающие серо-голубые брюки Достаточно миловидная Она влетает в комнату Садится рядом Берёт меня за руку и говорит, говорит, говорит О своём женихе: Как он добр! красив! нежен! Он офицер! лейтенант! Да, да, — отвечаю я, — помню, помню его Он действительно очень, очень привлекателен * * * Он появился откуда-то из леса Старший пионервожатый Крепкие коленные чашечки и белые шорты Романтический поворот головы чуть влево вверх На загорелой рельефной шее Я прислонился к нему Как давно это было со всем этим приснившимся Отлетевшим, отвалившимся в небытие пионерским летом До сих пор помню тяжесть его напрягшейся и в то же время ласковой руки * * * Мы забрели с тобой в какой-то ангар Складское помещение Где валялись головы вождей всех революций И разнообразных их наследников и продолжателей Гигантские гипсовые ордена Могущие украшать бы исполинские груди материков и континентов Лежали полураскрошившиеся И потемневшие от втянутой влаги Мы стояли у двух портретов и долго смотрели друг на друга Ты стоял у Ленина А я — у Сталина Господи, как ты был прекрасен * * * На опустевшей станции метро площадь Революции Среди огромного количества бронзовых человеков Около одного из них Кажется, рабочего Он стоял в маечке с короткими рукавами И в чуть-чуть великоватых брюках Загорелый, южный Я долго смотрел на него Потом подошёл Он был не из Москвы, его не встретили, вот его узелок Он был благодарен мне Сейчас ему, наверное, уже где-то 30-35 Взглянуть бы, какой он сейчас * * * Они пишут контрольную работу - Упадок демократии в Афинах Я вижу его рыжеватый затылок среди прочих Сейчас он подбежит самый первый Одёрнет пионерский галстук и тихо протянет исписанный листок Я погляжу на него и мне станет опять нехорошо Что-то вроде догадки или сочувствия промелькнёт в его рыжеватых глазах Ну что, пионер, будь готов! — пошучу я Всегда готов! — певуче ответит он * * * Нас была компания со школьных времён Спортсменов, отличников И самый красивый неожиданно покончил собой Они ничего не подозревали о нас, обо мне и о нём Только удивлялись силе моего горя и переживания Удивительного, как им тогда казалось, по моим молодым годам Особенно для мужчины * * * Из глубины зала я вижу его тихого За столом президиума с краю Мне кажется, он замечает меня И смущённо потупляет взор Я вижу как лёгкая тень заливает его щеки Когда он затягивается сигаретой И выпускает прозрачное облако голубого дыхания Так я вижу его молодого и страдающего Зажатого между воздухом, который нельзя вдохнуть дважды Как нельзя войти дважды в воду Гераклита И красным знаменем за спиной президиума Которое не знает, что такое дважды, трижды, четырежды Я вижу его страдающего Я умею ждать * * * Ох, уж эти нынешние Дикие и лохматые Я слежу за одним таким Что ему известно о лагерях, о пытках и недоедании О синеющих губах и сваливающихся со слабых шеек головках!? - Ничего! Вот он, как на турнике Подтягивается на металлических вагонных поручнях в метро Отчего чуть-чуть сползают его изношенные джинсики Еле-еле обнажая смутно, как итальянское сфумато Обрисовываемую полутенями Ласковую спину * * * Он единственный, кого я помню во всех деталях Могучий и упругий, словно выполненный из одного куска литой резины Победитель в метании каких-либо копий, или чего-то там подобного Когда он одевает белые джинсы Затягивает ремень с жёлтой армейской бляхой на последнюю прорезь Живот его, не переваливаясь, плоско и равномерно уходит внутрь - Это незабываемо * * * Я помню себя в полинялой задравшейся матросочке Переростком с длинными руками и ногами С шишковатыми коленками и локтями Каким бы я мог полюбить его сейчас Не эта ли смутная память о трагедии мифического андрогина Разделённого не в пространстве объектов Но во времени * * * Старый, Лысый, Почти безобразный Но мудрый Знающий что-то такое У меня нет желания уйти или отвергнуть его Он рассказывает о тех временах Когда положить партийный билет на стол Считалось гражданской смертью А порой и просто прямой смертью и оканчивалось Да ладно! — говорит он, поглаживая меня - Это позор мой! боль несглаживаемая Отлично рассчитав, сколь обаятелен и неотразим Этот трагический, невоспроизводимо экзотический |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|