Произведения 1925-1929 годов   ::   Волошин Максимилиан

Девочкой Мария увязалась

За сестрой-монахинею в Саров.

Было ей тринадцать лет. Крестьянка.

Тонкая. Высоконькая. Ликом

Нежная и строгая. Так низко

Над глазами повязь опускала,

Что видала лишь дорогу в Саров,

Кончики бредущих ног, а в мире

Только лик Святого Серафима.

В девятнадцать лет — отроковица

И молчальница ушла из жизни.

Серафим ей тайны о России

Открывал, пред смертию посхимил,

Называл ее своей невестой

И начальницей небесных дев.

Во миру была сестра Елена

Светской девушкой. Любила танцы,

Болтовню, и смех, и развлеченья.

Раз в пути она ждала в карете

Лошадей. Раскрыла дверцу:

Видит в небе, прямо над собою

Черный змий с пылающею пастью.

Силы нет ни крикнуть, ни позвать.

Вырвалось: «Небесная Царица!

Защити!» И сгинул змий. Воочью

Поняла она весь смрад и мерзость беса

И решилась в монастырь уйти.

За благословеньем к Серафиму

Обратилась, а в ответ ей старец:

«И не думай, и никак нельзя.

Что ты — в монастырь? Ты выйдешь замуж».

Три зимы молила Серафима.

Он же всё:

«Как в тягостях-то будешь,

Лишь не будь скора: ходи потише —

Понемногу с Богом и снесешь».

Уж совсем отчаялась. Но старец

Ей пока дозволил поселиться

В общине Дивеевской. И снова:

«Ну, теперь пора и обручиться

С женишком». — «Я замуж не могу».

— «Всё еще не понимаешь, радость?

Ты пойди к начальнице-то вашей,

Ксении Михайловне, — скажи ей,

Что тебе убогий Серафим

С женихом велит, мол, обручиться,

В черненькую ряску обрядиться —

Вот ведь замуж за кого идти!

Вижу весь твой путь боголюбивый.

Здесь тебе и жить, и умереть.

Будь всегда в молитве и в молчаньи.

Спросят что — ответь. Заговорят — уйди».

Слишком быстрою была Елена:

Вся — порыв, вся — пламень, вся — смиренье.

Потому пред ней и обнажилась

Нежить гнусная и бесья суета.

Серафим же говорил: «Не бойся.

Львом быть трудно. Будь себе голубкой.

Я ж за всех за вас пребуду львом».

Раз, призвавши, он сказал Елене:

«Дать хочу тебе я послушанье:

Болен братец твой, а он мне нужен

Для обители. Умри за брата».

Преклонясь, ответила: «Благословите,

Батюшка!» И вдруг смутилась: «Смерти

Я боюсь…» — «Что нам с тобой бояться?» —

Успокоил Серафим. Вернулась

И слегла. И больше не вставала.

Перед смертью Огнь Неизреченный

Видела, и райские чертоги.

Так и умерла «за послушанье».

И в гробу два раза улыбнулась.

Серафим же, зная час кончины,

Торопил сестер: «Скорей грядите,

Ваша госпожа великая отходит».

Плачущим же говорил: «Не плачьте.

Ничего не понимают — плачут.

Кабы видели — душа-то как взлетела:

Точно птица выпорхнула! Расступились

Серафимы с Херувимами пред ней».



X



В Благовещение к Серафиму

Евдокия-старица пришла.

Светлый встретил инокиню старец:

«Радость-то нам, радость-то какая!

Никогда и слыхом не слыхалось:

Божья Матерь будет в гости к нам».

— «Не достойна я…» — «Хотя и не достойна,

Упросил я Деву за тебя.

Рядом стань и повторяй за мною:

„Алилуйя! Радуйся, Невеста

Неневестная!“ Не бойся. Крепче

За меня держись. Нам Божья

Благодать является». Раздался

Шум, подобный шуму леса в бурю,

А за ветром ангельские хоры,

Распахнулись стены, и под сводом

Затеплились тысячи свечей.

Двое ангелов вошли с ветвями

Расцветающими. Следом старцы

И сама Небесная Царица.

И двенадцать чистых дев попарно.

Говорит Царица Серафиму:

«Мой любимиче, проси, что хочешь, —

Всё услышу, всё исполню Я».

Стал просить убогий о сиротах

Серафимовых и всем прощенье

Вымолил. А старица упала

Замертво. А после слышит, будто

Спрашивает Богоматерь: «Кто же

Это здесь лежит?» А Серафим:

«Старица, о коей я молился».

Божья Матерь говорит: «Девица!

Встань.