Стихотворения 1903 года   ::   Блок Александр Александрович

По вечерам — по вечерам

Скрипят задумчивые болты,

Подходят люди к воротам.

И глухо заперты ворота,

А на стене — а на стене

Недвижный кто-то, черный кто-то

Людей считает в тишине.

Я слышу всё с моей вершины:

Он медным голосом зовет

Согнуть измученные спины

Внизу собравшийся народ.

Они войдут и разбредутся,

Навалят на спины кули.

И в жолтых окнах засмеются,

Что этих нищих провели.

24 ноября 1903



ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПОРА

И. Д. Менделееву



Ты кормчий — сам, учитель — сам.

Твой путь суров. Что толку в этом?

А я служу Ее зарям,

Моим звездящимся обетам.

Я изменений сон люблю,

Открытый ветру в час блужданий.

Изменник сам — не истреблю

Моих' задумчивых гаданий.

Ты также грезишь над рулем,

Но ветх твой челн, старо кормило,

А мы в урочный час придем —

И упадет твое ветрило.

Скажи, когда в лазури вдруг

Заплещут ангелы крылами,

Кто первый выпустит из рук

Свое трепещущее знамя?

2 декабря 1903 (1910)



«Что с тобой — не знаю и не скрою…»

Что с тобой — не знаю и не скрою —

Ты больна прозрачной белизной.

Милый друг, узнаешь, что с тобою,

Ты узнаешь будущей весной.

Ты поймешь, когда, в подушках лежа,

Ты не сможешь запрокинуть рук.

И тогда сойдет к тебе на ложе

Непрерывный, заунывный звук.

Тень лампадки вздрогнет и встревожит

Кто-то, отделившись от стены,

Подойдет — и медленно положит

Нежный саван снежной белизны.

5 декабря 1903 (1915)



«Мы шли на Лидо в час рассвета…»

Мы шли на Лидо в час рассвета

Под сетью тонкого дождя.

Ты отошла, не дав ответа,

А я уснул, к волнам сойдя.

Я чутко спал, раскинув руки,

И слышал мерный плеск волны.

Манили страстной дрожью звуки,

В колдунью-птицу влюблены.

И чайка — птица, чайка — дева

Всё опускалась и плыла

В волнах влюбленного напева,

Которым ты во мне жила.

11 декабря 1903 (1910)



«Мне гадалка с морщинистым ликом…»

Мне гадалка с морщинистым ликом

Ворожила под темным крыльцом.

Очарованный уличным криком,

Я бежал за мелькнувшим лицом.

Я бежал и угадывал лица,

На углах останавливал бег.

Предо мною ползла вереница

Нагруженных, скрипящих телег.

Проползала змеей меж домами —

Я не мог площадей перейти…

А оттуда взывало: «За нами!»

Раздавалось: «Безумный! Прости!»

Там — бессмертною волей томима,

Может быть, призывала Сама…

Я бежал переулками мимо —

И меня поглотили дома.

13 декабря 1903 (Лето 1904)



«Плачет ребенок. Под лунным серпом…»

Е. П. Иванову



Плачет ребенок. Под лунным серпом

Тащится по полю путник горбатый.

В роще хохочет над круглым горбом

Кто-то косматый, кривой и рогатый

В поле дорога бледна от луны.

Бледные девушки прячутся в травы.

Руки, как травы, бледны и нежны.

Ветер колышет их влево и вправо

Шепчет и клонится злак голубой.

Пляшет горбун под луною двурогой.

Кто-то зовет серебристой трубой.

Кто-то бежит озаренной дорогой.

Бледные девушки встали из трав.

Подняли руки к познанью, к молчанью

Ухом к земле неподвижно припав,

Внемлет горбун ожиданью, дыханью.

В роще косматый беззвучно дрожит

Месяц упал в озаренные злаки.

Плачет ребенок. И ветер молчит.

Близко труба. И не видно во мраке.

14 декабря 1903



«Среди гостей ходил я в черном фраке…»

Среди гостей ходил я в черном фраке

Я руки жал. Я, улыбаясь, знал:

Пробьют часы. Мне будут делать знаки.

Поймут, что я кого-то увидал…

Ты подойдешь. Сожмешь мне больно руку.

Ты скажешь: «Брось. Ты возбуждаешь смех».

Но я пойму — по голосу, по звуку,

Что ты меня боишься больше всех.

Я закричу, беспомощный и бледный,

Вокруг себя бесцельно оглянусь.

Потом — очнусь у двери с ручкой медной.