Стихотворения 1903 года   ::   Блок Александр Александрович

Увижу всех… и слабо улыбнусь.

18 декабря 1903



ИЗ ГАЗЕТ

Встала в сияньи. Крестила детей.

И дети увидели радостный сон.

Положила, до полу клонясь головой,

Последний земной поклон.

Коля проснулся. Радостно вздохнул,

Голубому сну еще рад наяву.

Прокатился и замер стеклянный гул:

Звенящая дверь хлопнула внизу.

Прошли часы. Приходил человек

С оловянной бляхой на теплой шапке.

Стучал и дожидался у двери человек.

Никто не открыл. Играли в прятки.

Были веселые морозные Святки.

Прятали мамин красный платок.

В платке уходила она по утрам.

Сегодня оставила дома платок:

Дети прятали его по углам.

Подкрались сумерки. Детские тени

Запрыгали на стене при свете фонарей.

Кто-то шел по лестнице, считая ступени.

Сосчитал. И заплакал. И постучал у дверей.

Дети прислушались. Отворили двери.

Толстая соседка принесла им щей.

Сказала: «Кушайте». Встала на колени

И, кланяясь, как мама, крестила детей

Мамочке не больно, розовые детки.

Мамочка сама на рельсы легла.

Доброму человеку, толстой соседке,

Спасибо, спасибо. Мама не могла…

Мамочке хорошо. Мама умерла.

27 декабря 1903



СТАТУЯ

Лошадь влекли под уздцы на чугунный

Мост. Под копытом чернела вода.

Лошадь храпела, и воздух безлунный

Храп сохранял на мосту навсегда.

Песни воды и хрипящие звуки

Тут же вблизи расплывались в хаос.

Их раздирали незримые руки.

В черной воде отраженье неслось.

Мерный чугун отвечал однотонно.

Разность отпала. И вечность спала.

Черная ночь неподвижно, бездонно —

Лопнувший в бездну ремень увлекла.

Всё пребывало. Движенья, страданья —

Не было. Лошадь храпела навек.

И на узде в напряженьи молчанья

Вечно застывший висел человек.

28 декабря 1903



«По берегу плелся больной человек…»

По берегу плелся больной человек.

С ним рядом ползла вереница телег

В дымящийся город везли балаган,

Красивых цыганок и пьяных цыган.

И сыпали шутки, визжали с телег.

И рядом тащился с кульком человек.

Стонал и просил подвезти до села.

Цыганочка смуглую руку дала.

И он подбежал, ковыляя, как мог,

И бросил в телегу тяжелый кулек.

И сам надорвался, и пена у губ.

Цыганка в телегу взяла его труп.

С собой усадила в телегу рядком,

И мертвый качался и падал ничком.

И с песней свободы везла до села.

И мертвого мужа жене отдала.

28 декабря 1903



«Протянуты поздние нити минут…»

Протянуты поздние нити минут,

Их все сосчитают и нам отдадут.

«Мы знаем, мы знаем начертанный круг» —

Ты так говорила, мой Ангел, мой Друг.

Судьбой назвала и сказала: «Смотри,

Вот только: от той до последней зари.

Пусть ходит, тревожит, колеблет ночник,

Твой бледный, твой серый, твой жалкий двойник

Все нити в Одной Отдаленной Руке,

Все воды в одном голубом роднике,

И ты не поднимешь ни края завес,

Скрывающих ужас последних небес».

Я знаю, я помню, ты так мне велишь,

Но ты и сама эти ночи не спишь,

И вместе дрожим мы с тобой по ночам,

И слушаем сказки, и верим часам…

Мы знаем, мы знаем, подруга, поверь:

Отворится поздняя, древняя дверь,

И Ангел Высокий отворит гробы,

И больше не будет соблазна судьбы.

28 декабря 1903 (1907?)



«Я кую мой меч у порога…»

Я кую мой меч у порога.

Я опять бесконечно люблю.

Предо мною вьется дорога.

Кто пройдет — того я убью.

Только ты не пройди, мой Глашатай.

Ты вчера промелькнул на горе.

Я боюсь не Тебя, а заката.

Я — слепец на вечерней заре.

Будь Ты ангел — Тебя не узнаю

И смертельной сталью убью:

Я сегодня наверное чаю

Воскресения мертвых в раю.