Человек с разрушенных холмов   ::   Ламур Луис

Он был большим, загорелым и необыкновенно красивым мужчиной, который прекрасно орудовал лассо. И разбирался во всех породах скота. У нас не хватало людей, а он трудился за двоих. Но беда в том, что он работал не за двоих, а за троих, потому что однажды ночью покинул ранчо, перегнав часть нашего скота на самый дальний выпас.

Папа сильно повредил ногу и лежал в постели, мама ухаживала за ним, а этот детина, который всегда выражал готовность помочь, незаметно обкрадывал нас. Однако "он выручил нас в тяжелые времена.

Он исчез внезапно, не сказав никому ни слова; только на третий день мы узнали, что он ушел, а через неделю догадались, что случилось что-то нехорошее. Подозрения зародились у мамы. Она отправилась на разведку, и я пошел с ней. Когда мы обнаружили загон, где он держал стадо, прошло уже около двух недель.

Скот спрятали в закрытом каньоне с протекавшим по дну ручьем, и Генри — так мы его тогда звали — проложил мостик через расселину из брусьев хлопкового дерева.

Приметы указывали на то, что вместе с Генри скот угоняли еще четыре человека. Мы знали следы подков его лошади. Они остались повсюду. Мама отослала меня домой за Барнабасом и одним ковбоем, а также за вьючной лошадью.

— Скажи папе, что мы отправляемся за угнанным скотом. А на поиски потребуется время.

Пока мы обернулись, мама ушла уже далеко вперед по следу, и мы двинулись за ней. В те дни она в основном ездила на муле, и следовать по его следам не составляло большого труда.

Мы обнаружили место, где те четверо разбивали лагерь в ожидании, когда Генри позовет их гнать стадо. Судя по следам, они захватили пять или шесть сотен голов. Крупная кража. Однако на таких больших угодьях, как наши, и при нехватке работников украсть оказалось не так уж сложно. Все, что следовало сделать Генри, — это отгонять по нескольку голов в определенном направлении каждый раз, когда он выезжал на пастбища. Так постепенно он накапливал стадо в каньоне.

На третий день мы догнали маму, а на пятый наткнулись на них. Мы не гнали скот, поэтому двигались быстро. Мама наша была родом из семьи, живущей в горах Теннесси. Худощавая, почти шести футов ростом, она была необыкновенная женщина, как и многие ее соплеменницы. Мама ездила верхом не хуже любого мужчины, а с револьвером обращалась лучше большинства из них и не любила воров. Особенно тех, кто предал доверие, как это сделал Генри.

Она не теряла времени даром. Когда мы догнали их, мама не произнесла ни одного слова, она просто решила с ними покончить. Ее «шарп» остался дома, но она прихватила «спенсер» — семизарядный карабин с магазином —и спустила курок. Первый же выстрел вышиб одного из них из седла.

Спустившись с горы, мы погнали стадо прямо на них.

Что касается Генри, то он сбежал от нас быстрее черта. Знал, что мама приготовила для него подходящую веревку, и улепетывал, будто у него припекало под хвостом.

Двое оставшихся пустились вверх по каньону, и мы, оставив работника собирать стадо, бросились за ними и скоро загнали беглецов в закрытый каньон, а мама, нацелив на них свой «спенсер», сказала следующее:

— Можете бросить оружие и выйти с поднятыми руками, а можете умереть прямо здесь. Меня ни капли не затруднит оказать вам такую услугу. И да будет вам известно, что примерно с пяти лет я ни разу не промахнулась — не собираюсь и сейчас.

Что ж, воры видели тот первый выстрел. Она находилась от них почти в трех сотнях ярдов и к тому же в седле, когда срезала одного движущегося всадника, перебив ему позвоночник. У них имелись только шестизарядники, а против них стояла мама со «спенсером» да мы с Барнабасом со своими винчестерами.

Там, где они притаились, не смог бы укрыться даже новорожденный теленок, в то время как нас прикрывал склон горы и кустарник.