Дитя Всех святых. Перстень с волком   ::   Намьяс Жан-Франсуа

Лишь только последний зверь исчез, началось настоящее столпотворение. Франсуа продвигался в общем потоке, не понимая, в чем смысл этого беспорядочного движения. Но переодетые в животных горожане, казалось, знали, что делают. Подхлестывая себя криками, они бросились в погоню за крупным самцом. Им удалось загнать его во двор. Они связали волку лапы, стараясь, впрочем, не причинять ему боли, подвесили на палку и поволокли на площадь. При виде этого зрелища остальные горожане покинули дома и присоединились к толпе.

Большого волка положили на землю. Переодетые горожане расставили факелы полукругом на земле. Лежа на боку, пойманный зверь тяжело дышал, и во взгляде его появилась покорность. Тогда от толпы отделился горожанин в костюме козла и, указывая на волка факелом, громко произнес:

— Ессо l'Archangelo! [2]

«Козёл» потряс палкой, бряканье колокольчика показалось зловещим.

— Portategli la sua sposa! [3]

Наступили гнетущая тишина. Франсуа почувствовал, как под доспехами и бараньей шкурой его начинает пробирать дрожь. Факелы в ночи, этот «козёл»… Зловещая фраза, которую Франсуа не понял… Во всем этом было что-то дьявольское.

На противоположной стороне площади раздались крики, и Франсуа увидел, как в большой клетке несут женщину. Вскоре она оказалась прямо перед ним. Она была полностью обнажена — светловолосая, пышнотелая, лет тридцати. Пленница отчаянно металась в своей деревянной тюрьме, обвязанной крепкими веревками.

Франсуа резко отступил, и чуть было не оказался в яме, где поджаривались волки.

— Теодора! — прошептал он.

Затем взгляд его обратился к крупному зверю, задыхавшемуся на земле, и мгновенно второе имя пришло ему в голову:

— Юг!

Сомнений больше не оставалось: перед ним были Юг и Теодора де Куссон, его легендарные предки. На какое-то время Франсуа застыл в неподвижности. Он стоял, полностью погрузившись в себя, не слыша и не видя того, что творилось вокруг. Впрочем, происходившее не слишком удивляло его. Франсуа всегда знал, что волки его рода должны вернуться. Иначе и быть не могло.

Реальность внезапно напомнила о себе. «Теленок» и «баран» открыли дверцу клетки, не позволяя женщине выскочить, в то время как «козёл» склонился над волком, чтобы развязать путы и загнать зверя к его «супруге».

Вмешательство рыцаря, сбросившего с себя баранье обличье, было столь стремительным, что никто не успел воспротивиться ему. Ударом кулака в латной рукавице Франсуа свалил на землю «козла» и вытащил женщину из клетки. Затем, склонившись, взвалил волка на плечи и побежал прочь с обоими пленниками.

Реакция горожан, хотя и запоздалая, оказалась бурной и неистовой. Орущая толпа бросилась в погоню. Франсуа быстро спустился по главной улице. Заслоном у него на пути встало ревущее пламя, но это не остановило его. Франсуа должен прорваться сквозь огонь, иначе его поймают и разорвут на куски.

К счастью, огонь полыхал уже не так сильно. Франсуа набросил на свою спутницу баранью шкуру и, по-прежнему держа волка на плечах, бросился в огонь.

Все трое благополучно выскочили из костра. Франсуа остановился и перерезал веревки, связывавшие лапы зверя. Освободившись от пут, волк с завыванием исчез в темноте.

Двое горожан, более расторопных, чем их собратья, тоже преодолели стену огня. Они уже собирались наброситься на беглецов. Вынув меч из ножен, Франсуа без всякой жалости расправился с ними.

Подняв женщину на мула, он запрыгнул в седло. Она произнесла несколько слов на странном гортанном наречии, которого он не понял. Тогда, вытянув руку, она показала, куда следует ехать. Это была крутая горная тропинка, по которой Франсуа и направился.

Горожане, похоже, отказались от всякой мысли преследовать беглецов.