Королева баррикад   ::   дю Террайль Понсон

— Как видите: сделано! Зато у меня имеется для вас хорошенький прием, которого вы еще не знаете, но я покажу его вам лишь после того, как мы вдвоем поговорим. Согласитесь, что положение складывается так… Ах, вам не везет сегодня! — прервал сам себя король наваррский, парируя новый выпад Гиза.-

Ну-с, король Карл IX умер, герцог Анжуйский умер, у короля Генриха III нет детей, и парижане хотят низложить его. У наваррского короля — вашего покорного слуги — тоже нет детей, и если бы он умер, то корона была бы обеспечена для вас…

— Это правда!

— Так вот-с, подумайте только, как хорошо было бы для вас, если бы вам удалось сейчас прирезать меня! Тогда вам не надо было бы обращаться за помощью к мятежникам — горожанам.

— Вы совершенно правы, кузен, и я постараюсь устроить свои дела именно таким образом!

Сказав это, герцог Гиз снова пустился на один из страшных финтов, но его шпага снова ткнулась в пустое пространство.

Теперь роли переменились. Генрих Наваррский утвердился в позиции и повел в свою очередь такую стремительную атаку на герцога, что тому пришлось перейти в оборонительную тактику и отступать шаг за шагом. Три раза шпага Генриха Наваррского обагрялась кровью герцога Гиза, и в конце концов герцог оказался прижатым к маленькой дверке, выходившей в переулок.

— Ага! — сказал Генрих Наваррский. — Знаете что, кузен, я пригвожу вас к этой дверке, вот как крестьяне делают с хищными птицами!

Шпага наваррского короля с бурной стремительностью неслась прямо к сердцу Гиза, и у последнего не было ни времени, ни удобного положения, чтобы успеть отразить выпад.

Тогда в нем вдруг проснулась страшная жажда жизни. Умереть теперь, когда он почти уже касался рукою короны!

В первый раз в жизни герцог Гиз почувствовал, что такое страх. Он нагнулся немного вперед и затем с адской силой ударился спиною о дверку. Шпага Генриха уже касалась его груди, но от сильного удара собачка дверного замка поддалась, дверь раскрылась, и Гиз полетел кувырком. Однако инстинкт самосохранения удесятерил его ловкость. Он вскочил на ноги и с силой захлопнул дверь, так что замок снова защелкнулся. Затем он бросился бежать и остановился лишь на улице Святого Антония.

Вдруг он услыхал характерный шум, с которым обыкновенно двигается воинский отряд. Кто это был? Горожане, совершающие обход своего квартала? Или солдаты короля?

Герцог кинулся к ближайшему дому и приник в стенном выступе, скрываемый тенью. Отсюда он увидел, что это был Крильон с гвардейцами. Герцог видел далее, как Крильон разделил своих людей на два отряда и занял ими оба выхода из дома Рошибона. Тогда герцог понял все и пустился бежать к заставе Святого Антония, где был пост милиции горожан, людей, всецело преданных лиге, заклятых врагов короля. Герцог крикнул им.

— Люди короля хотят арестовать Рошибона и вождей горожан! Пойдемте со мною! Скорей! — и Гиз повел их на помощь дому, который Крильон собирался взять приступом.



VIII

Услышав голос Крильона, герцогиня Монпансье вскочила с полной решимостью и ощупала рукоятки двух пистолетов, торчавших из-за ее пояса. Затем она приказала: «Заприте двери! Мы будем сопротивляться!» — но тотчас же, видя нерешительность горожан, прибавила:

— Вы искали предлога, чтобы восстать на короля? Этот предлог теперь налицо!

Ее слова воодушевили горожан, и они принялись баррикадировать двери. Когда это было сделано, Рошибон высунулся из окна и спросил:

— Что вам нужно?

— Прежде всего нам нужно, чтобы вы положили оружие! — ответил Крильон.

— Мы парижские горожане, вооруженные на защиту святой лиги, и оружия не положим! — возразил Рошибон.