Призрак Адора   ::   Шервуд Том

Как Бариль? Справляется?

– Как боцман – незаменим. Мне с ним легко.

– Радостно слышать. Сколько матросов на борту?

– Чип, парусный мастер, я сам, смена из трёх часовых возле крюйт-камеры…

– Она уже заполнена порохом? – перебил я его.

– До верха. Оллиройс нашёл порох высокого качества и недорогой. Сам следил за погрузкой. Дверь замкнул, один ключ отдал мне, второй повесил на шею рядом с крестиком.

– Сейчас-то он где?

– Завёл с кем-то знакомство в оружейной палате адмиралтейства, не скупясь поит и угощает. Говорит, подобрался к чему-то очень нужному, какой-то новый вид пушек. Рассчитывает добыть один комплект для «Дуката».

– Хорошо, ладно. Оллиройс, надеюсь, знает, что делает.

– Так вот, шесть человек на борту постоянно, да дюжина сменных. Тех, что заняты корабельной работой.

– На смену, как обычно, приходится из трактиров вытаскивать?

Стоун многозначительно посмотрел на меня и с явным удовольствием сказал:

– Каждый второй день, за час до смены, на берегу выстраивается до двадцати человек, хотя шлюпу я посылаю за двенадцатью. Смена отплывает к кораблю, остальные с завистью смотрят им вслед, вздыхают, потом медленно расходятся.

– Сами рвутся сюда? Отчего ж такие чудеса? – Я недоверчиво посмотрел на него.

В ответ Энди тронул меня за рукав, кивнул приглашающее и повёл к носу «Дуката», на бак. Остановился чуть в стороне от фок-мачты и показал взглядом. За мачтой, привалившись спиной к её необъятному стволу, сидел парусный мастер и проворно метал иглой. Ноги его и вся палуба вокруг были залиты огненно-красным озером: искристыми волнами текли, пламенели куски и полосы красного шёлка.

– Шёлк, мистер Том, – тихо пояснил капитан, – который вы распорядились отдать команде после абордажа у Чагоса, идёт на рубахи. Особенно ценятся те места, которые пробиты пулями или покрыты пороховой копотью. Во всех тавернах, на всех рынках Бристоля сейчас самый дорогой предмет – такая вот рубаха. Теперь это отличительный знак матроса с «Дуката», предмет зависти и торга. Никто из команды, конечно, свою рубаху не продаст, но двое-трое, объединив обрезки, относят их к парусному мастеру, тот выкраивает из них лишнюю рубаху, и вот её-то и продают. Повторяю, деньги дают безумные. Кое-кто в подражание шьёт похожую из красной материи, но такого шёлка, мистер Том, который вы взяли в Мадрасе, здесь нет и не было. Поэтому подделку сразу распознают и осмеивают. И ещё. К каждому, на ком сейчас наша рубаха, пристаёт и что-то нашёптывает разный морской люд. Все мечтают попасть в команду «Дуката».

Мы тихо отошли.

– Я делаю вид, – доверительно сказал Энди, – будто не замечаю, чем он там занят, это ничего, мистер Том?

– Это вполне разумно, капитан. Это правильно. Хорошая ведь возможность – из всех желающих попасть в команду выбрать самых толковых. Жалею теперь, что не догадался оставить для себя кусок такого шёлка.

– Об этом не беспокойтесь, мистер Том, – многозначительно взглянув на меня, ответил Стоун.

Мы расстались. Я спустился в шлюпку и, задумавшись об Оллиройсовых пушках, не заметил, как шлюпка подошла к пристани.

Здесь стоял запыхавшийся, почему-то тепло одетый Бэнсон. Лицо его было покрыто крупными каплями пота. Я отослал шлюпку назад, посмотрел на него с удивлением, спросил:

– Где был? Откуда спешишь, что так взмок?

– У оружейника был, – тяжело дыша, сказал он. – Заказ мой выполнен…

– Какой заказ?

Он внимательно глянул влево-вправо, придвинулся на шаг, распахнул плащ и толстую матросскую куртку. Грудь его, от ключиц до пояса, закрывал мягкий коричневый кожаный пласт. На нём в искусно вделанных металлических кольцах и полускобах покоились странного вида пистолеты. Два ряда. Четыре слева, четыре справа.