Астрологическое фрикассе   ::   Миллер Генри

Она широко улыбнулась, обнажив золотые зубы.

-- Нет, уже не имею. Верую сама по себе.

-- А откуда вы знаете Джеральда? -- спросил я.

-- Ах, Джеральд... -- от ее жуткого смеха у меня зашевелились волосы; -- Мы познакомились на матче по боксу. Он сидел с каким-то человеком, похожим на индийского набоба, я попросила дать мне прикурить. Он спросил, не Весы ли я. Я не поняла, о чем он спрашивает. Тогда он сказал:

-- Вы родились между первым и пятым октября? Я ответила, что родилась первого октября. -- Значит, вы родились под знаком Весов. Я была настолько ошарашена что позволила ему составить мой гороскоп. С тех пор дела пошли в гору. Я была как во сне. До сих пор не могу понять... Что? Невероятно! Просите у кого-то прикурить, а вам в ответ называют дату вашего рождения. Этот Джеральд, он неподражаем. Я шагу не ступлю, не посоветовавшись с ним.

-- А вы не можете устроить меня в кино? -- полюбопытствовал я. -Джеральд сказал, что у меня сейчас удачное время.

-- Разве вы актер? -- она выглядела заметно удивленной.

-- Нет, писатель. Из меня мог выйти неплохой сценарист, добротный киношный писака, если бы мне представился счастливый случай.

-- Как у вас с диалогами?

-- Вроде ничего. Хотите послушать? Ну скажем... Идут двое по улице. Они поспешно удаляются подальше с места происшествия. Стемнело, они заблудились. Один из них взвинчен до предела... Диалог...

"Взволнованный человек:

-- Не знаешь, куда я мог засунуть эти бумаги? Спокойный человек:

-- Строить предположения зачастую то же самое, что изучать траекторию биллиардного шара, катящегося по столу без сукна.

Взволнованный:

-- Что? Ах, если они попадут в чужие руки, я пропал. Спокойный:

-- Ты и так пропал. Твоя песенка уже спета... Взволнованный:

-- Думаешь, меня обчистили, пока мы там стояли? Но почему тогда не взяли мой часы с цепочкой? Как это объяснить?

Спокойный:

-- Никак. Я ничего не предполагаю и ничего не объясняю. Я всего лишь наблюдатель. Взволнованный:

-- Может, позвонить в полицию? Господи, нельзя же сидеть сложа руки. Спокойный:

-- Ты хочешь сказать, что ты должен что-то предпринять. Лично я собираюсь домой спать. Ну вот, здесь мы и разойдемся. Спокойной ночи, приятных сновидений. Пока!

Взволнованный:

-- Ты не можешь бросить меня вот так! Ты хотел сказать, что пойдешь со мной дальше... Ведь так? Спокойный:

-- Я всегда говорю только то, что хочу сказать. Спокойной ночи и приятных сновидений."

-- Я могу продолжать в таком же духе еще полчаса. Ну как? Очень плохо? Это экспромт, без подготовки. Если это записать на бумаге, то получится немножко иначе. Если не возражаете, я попробую еще раз. На этот раз, две женщины. Ждут автобуса. Идет дождь, у них нет зонтиков...

-- Прошу прощения, -- перебила меня мадам Весы, -- но мне пора. Рада была познакомиться. Я уверена, что вы без труда найдете себе работу в Голливуде.

Меня оставили, словно забытый мокрый зонтик. Интересно, моя аура еще светится или уже погасла. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания.

Старые перечницы, прополоскав свои кишки тепловатым чаем, засобирались по домам, чтобы успеть к обеду. По очереди они осторожно отрывали свои задницы с насиженных мест и ковыляли к двери, опираясь, кто на трости, кто на костыли, кто на зонтики, а кто на клюшки для гольфа. В конце концов, осталась одна леди Эстенброк. Она о чем-то увлеченно беседовала с толстой кубинкой, одетой в мутоновую шубку от Батрика. Они говорили сразу на нескольких языках. Их леди Эстенброк знала в совершенстве. Я стоял за каучуковым деревом в двух футах позади них, пытаясь разобрать эту белиберду.