Басманная больница   ::   Федоров Георгий

Лидия Тимашук была одной из доносчиц, на клеветнических показаниях которой строило свои доказательства Министерство государственной безопасности.

Недолго проносила она свой орден!

Несмотря на все лицемерие, недомолвки, увертки сообщения Министерства внутренних дел СССР. опубликованного 4 апреля 1953 года, и последовавших газетных статей, стран-а впервые за много лет вздохнула с облегчением.

Рассеялся ядовитый туман, который застилал глаза, поверг в смятение и недоумение мало-мальски мыслящих, особенно честных и неискушенных, людей.

Я вспоминаю, как в разгар "дела врачей" к нам пришла друг нашего дома умная и талантливая переводчица Наташа Т. и с горечью сказала:

- Да, конечно, антисемитизм-это отвратительно, но как они могли забыть долг врачей, пойти на такие преступления?

- Ты что, белены объелась?-сказал я.-Они-то своего долга не забыли. Это честнейшие и благородные люди.

Наташа посмотрела на меня и впрямь безумными глазами и, с трудом выговаривая слова, спросила:

- Ты что же. считаешь, что они ни в чем не виноваты, что это может быть клеветой?

- Да это и есть самая гнусная клевета!-зло ответил я.

Побледневшая Наташа дрожа спросила:

- У тебя есть доказательства?

- Идиотка,-окончательно разозлился я,-на кой черт тебе нужны какие-то доказательства? А уж если они тебе так понадобились - подумай о жизни каждого из них. Сколько людей они спасли и вылечили на фронте и в тылу, до и после войны и во время нее.

Наташа, продолжая дрожать, молча ушла. Четвертого апреля 1953 года, когда было опубликовано достопамятное "Сообщение Министерства внутренних дел СССР" о реабилитации врачей, она пришла к нам, рыдая, спрашивала, ни к кому не обращаясь, сквозь слезы:

- Боже мой! Боже мой! Как теперь жить?

Я не стал ее успокаивать и жестко ответил:

- Вот именно теперь ты и обязана жить, хотя бы для того, чтобы загладить свою вину перед мучениками.

Наташа не была одинока. Машинистка нашего института Анастасия Андреевна, печатавшая свободно на нескольких языках, культурная, интеллигентная женщина, горестно сказала мне тогда:

- За всю историю Россия не была в таком позоре.

Страшно и стыдно. Как мы могли поверить такой бесчеловечной клевете?..

Я слышал, что Дунаевский тоже был арестован как врач-убийца, хотя и не фигурировал в "Хронике"

ТАСС. После сообщения Министерства внутренних дел от 4 апреля его освободили. Конечно, меня подмывало кое о чем расспросить его, но я не решался, боясь причинить ему боль, да и его сдержанная, сухая манера поведения к этому совсем не располагала.

...А чудеса после смерти Сталина продолжались.

С крестьян сняли часть чудовищных налогов, которыми до того облагалось каждое фруктовое дерево в саду, каждая курица во дворе и другая живность, увеличили и приусадебные участки. Стали исчезать из книг, журналов и газет до того бесчисленные цитаты из гениальных трудов величайшего корифея науки, да портреты и самое его имя стало понемногу исчезать, после лавины верноподданнических стихов, статей и т.п., обрушившихся сразу после "великой утраты" и на все лады воспевавших вождя и лучшего друга, клявшихся в беззаветной любви к нему, в том, что он не умер, он живет, что озарил путь к коммунизму своим могучим сиянием, воспевавших тепло его рук, клявшихся исполнить сталинский завет и быть верными ему... Не писали панегирических поминальных стихов великие поэты Анна Ахматова и Борис Пастернак.

Кое-кто вспоминал в связи с "великой утратой" стихи Г. Державина на смерть Павла I: "Умолк рев Норда сиповатый, закрылся грозный, страшный зрак". А поэт Наум Коржавин сразу же после смерти Сталина напи сал посвященное этому событию стихотворение, которое кончалось таким обращением к России:

А может, ты поймешь, сквозь муки ада, Сквозь все свои кровавые пути, Что слепо верить никому не надо И к правде ложь не может привести.