Брошенный   ::   Мопассан Ги де

Хозяйка удивленно покосилась на нее и поинтересовалась:

— Чего эта дама плачет? Больна, что ли? Не найдясь, что ответить, он замялся:

— Да нет… Она… Она потеряла по дороге часы, очень красивые, и расстроилась. Если кто-нибудь найдет, дайте нам знать.

Тетка Бенедикт промолчала: тут что-то не чисто, — думалось ей.

Внезапно она объявила:

— А вот и хозяин!

Она одна заметила мужа, потому что стояла лицом к калитке.

Д'Апреваль вздрогнул, г-жа де Кадур чуть не свалилась со стула — так резко она повернулась.

Шагах в десяти от них, согнувшись вдвое и отдуваясь, мужчина тащил за собой на веревке корову.

Не обращая внимания на посторонних, он выругался;

— У, падаль, будь ты проклята!

И, добравшись до хлева, скрылся в нем.

У старой дамы мгновенно высохли слезы; мысли ее смешались, и она застыла, онемев от ужаса. Сын! Это ее сын!

Д'Апреваль, почувствовав — и не менее болезненно — то же, что она, растерянно осведомился:

— Это господин Бенедикт?

Хозяйка насторожилась.

— А кто вам сказал, как его звать?

Д'Апреваль нашелся:

— Кузнец у шоссе.

Все примолкли и уставились на открытую дверь хлева, черной дырой зиявшую в стене. Внутри ничего нельзя было разглядеть — слышались только неясный шум, возня и топот, приглушенный разбросанной по земле соломой Наконец хозяин вышел на порог, утер лоб и крупными неторопливыми шагами вразвалку направился к дому.

Поравнявшись с посторонними и опять словно не заметив их, он приказал жене:

— Нацеди-ка кружку сидра — пить охота. И вошел в дом. Хозяйка исчезла в погребе, оставив парижан одних.

Госпожа де Кадур, потеряв голову, взмолилась:

— Уйдем отсюда, Анри, уйдем!

Д'Апреваль бросил на стул пять франков, подхватил спутницу под руку и повел со двора, изо всех сил прижимая к себе, он боялся, что она сейчас упадет.

Выйдя за калитку, г-жа де Кадур разрыдалась. Содрогаясь от боли, она простонала:

— О-ох! Так вот что вы из него сделали! Д'Апреваль, побелев, сухо отпарировал:

— Я сделал, что мог. Ферма его стоит восемьдесят тысяч франков. Не каждый буржуа оставляет сыну такое наследство.

Не сказав больше ни слова, старики побрели обратно. Г-жа де Кадур все никак не могла унять слезы. Они капали у нее из глаз, скатывались по щекам.

Наконец, они иссякли. Начинался Фекан.

Де Кадур ждал обоих к обеду. Завидев их, он расхохотался и крикнул:

— Вот у моей жены и солнечный удар! Очень рад! Ей-богу, с некоторых пор она лишилась рассудка.

Госпожа де Кадур и друг ее промолчали, а когда муж, потирая руки, осведомился:

— Прогулялись-то хоть хорошо?

Д'Апреваль ответил:

— Замечательно, дорогой мой, замечательно!