Солнечные зайчики   ::   Леблан Морис

— К делу! К делу!

— Так вот, господин барон, в нескольких словах и без долгого предисловия. Недавно Лаверну, в течение пятнадцати дней содержавшийся в своего рода заключении собственным врачом, Лаверну — как бы это сказать? — телеграфным способом передал некоторые разоблачения с помощью сигналов, которые я частью записал и которые навели меня на объяснение этого дела. Но сам он был застигнут на середине своего сообщения и убит.

— Но кем же? Кем?

— Своим врачом.

— Имя этого врача?

— Мне оно неизвестно. Но один из друзей господина Лаверну, господин Дюлатр, тот самый, с кем он установил таким способом контакт, должен его знать и должен также знать точное и полное содержание сообщения, так как, не дожидаясь его окончания, он вскочил в автомобиль и помчался в полицейскую префектуру.

— Зачем же? Зачем? И каков исход его обращения?

— Исход, господин барон, таков, что Ваш особняк окружен. Двенадцать агентов прогуливаются под Вашими окнами. С восходом солнца они войдут и именем закона арестуют виновного.

— Убийца Лаверну прячется в этом особняке? Один из моих слуг? Но нет, ведь вы говорили о враче!..

— Позволю себе заметить, господин барон, что, отправляясь в префектуру с сообщением своего друга Лаверну, мсье Дюлатр не знал еще, что Лаверну с минуты на минуту будет убит. Обращение господина Дюлатра было связано с совсем другим обстоятельством.

— А именно?

— С исчезновением госпожи баронессы, тайну которого он узнал из сообщения Лаверну.

— Боже! Что-то наконец известно! Баронесса найдена! Где же она? Где деньги, которые она у меня похитила?

Барон Репстейн говорил в чрезвычайном возбуждении. Он поднялся и надвинулся на Люпэна.

— Договаривайте же, мсье! Я не в силах более ждать. Люпэн продолжал медленно, нерешительным голосом:

— Дело в том… Что… Объяснение становится трудным… Поскольку мы с вами исходим из совершенно противоположных точек зрения…

— Я вас не понимаю.

— Надо, однако, понять меня, господин барон… Установлено, не так ли, — я ссылаюсь на сообщения прессы, — установлено, что баронесса Репстейн делила с Вами тайны всех Ваших дел, что она могла открывать не только этот несгораемый шкаф, но также тот сейф в банке Лионского кредита, в котором Вы хранили все ваши ценности.

— Это так.

— Но пятнадцать дней тому назад, вечером, когда Вы находились в клубе, баронесса Репстейн, присвоившая все эти ценности без Вашего ведома, вышла отсюда с дорожной сумкой, в которой находились как все Ваши деньги, так и драгоценности княгини де Берни?

— Да.

— И с тех пор ее больше не видели?

— Нет.

— Так вот, существует важная причина того, что ее более не видели.

— Какая же?

— Баронесса Репстейн убита.

— Убита! Баронесса! Вы сошли с ума.

— Убита, причем, по-видимому, нынешним вечером.

— Повторяю, Вы сошли с ума! Как она могла быть убита, если сыщики идут по ее следам, так сказать, шаг за шагом?

— По следам другой женщины.

— Какой это женщины?

— Сообщницы убийцы.

— Но кто же он сам?

— Тот самый человек, который в течение пятнадцати дней, зная, что Лаверну, в силу того положения, которое он занимал в этом особняке, раскрыл истину, держал его взаперти, принудил к молчанию, угрожал ему, запугивал; тот самый, который, застав Лаверну, передающего свое сообщение приятелю, хладнокровно устранил его ударом стилета.

— Значит, это доктор?

— Да.

— Но кто же этот доктор? Кто этот преступный гении, это дьявольское существо, которое появляется и исчезает, убивает во мраке, и не вызывает ничьих подозрений?

— Вы об этом не догадываетесь?

— Нисколько!

— И хотите знать?

— Хочу ли! Вы знаете, где он скрывается?

— Да.

— В моем особняке?

— Да.

— И полиция разыскивает его?

— Вот именно.

— Кто же это?

— Вы сами.