Стальной кошмар   ::   Мерфи Уоррен

— Ясно, — произнес он. — Папочка, давай присядем.

— Хорошая мысль, — согласился Чиун, устраиваясь на валуне.

Римо примостился в ногах единственного отца, которого он знал, и сложил руки на коленях.

— Так ты расстроился, что я строю дом слишком далеко от тебя? — спросил Римо.

— С восточной стороны там достаточно места.

— Если называть простором двенадцать квадратных футов.

— В Синанджу не принято сидеть дома целыми днями, как у вас в Америке.

Римо посмотрел поверх скалистой гряды, носившей название “Рог Гостеприимства”, окидывая взором серую гладь Западно-Корейского залива. Где-то за линией горизонта лежала Америка. Там осталась жизнь, к которой он привык. Она была еще свежа в его памяти, но он отогнал от себя воспоминания. Теперь его дом здесь, в Синанджу.

— Но если я построю дом с восточной стороны, то закрою тебе солнце. Я ведь знаю, как ты любишь, чтобы утром солнце заглядывало в твое окно. Я ни за что не соглашусь ради собственного удовольствия лишить тебя этой радости.

Чиун кивнул, и белые волоски бороды подлетели вверх. В его ореховых глазах мелькнул огонек, свидетельствующий, что он доволен рассуждениями ученика.

— Римо, это очень благородно с твоей стороны.

— Спасибо.

— Но ты должен подумать о своей невесте. Холодным утром ей придется каждый раз проделывать такой долгий путь до твоей постели.

— Папочка... — начал Римо, пытаясь подобрать слова, чтобы наилучшим образом выразить то, что хотел сказать.

— Да?

— Ее постель будет и моей постелью. Мы же будем муж и жена, разве ты забыл?

— Все верно, — подтвердил Чиун, поднимая вверх палец с длинным ногтем. — Именно это я и хочу сказать: она всегда должна быть рядом с тобой.

— Слава Богу, — с облегчением произнес Римо.

— Конечно, — согласился Чиун, полагая, что Римо наконец понял, что он имеет в виду.

Иногда Римо так медленно соображает! Что поделаешь, белый человек есть белый человек. Его так и не удастся перевоспитать до конца, но лет через двадцать-тридцать он станет в большей степени корейцем, чем сейчас. Особенно если будет чаще бывать на солнце.

— Так в чем же дело? — спросил Римо.

— В доме. Он тебе совсем ни к чему. Римо нахмурился.

Это насторожило Чиуна: возможно, парень не понял, о чем идет речь.

— Я сейчас все объясню, — сказал Мастер Синанджу. — Место Ма Ли — возле тебя. Так?

— Так.

— Отлично. Ты сам это только что признал. А твое место — рядом со мной, верно?

— Ты Мастер Синанджу, я твой ученик. Чиун встал и радостно захлопал в ладоши.

— Отлично! Значит, мы обо всем договорились.

— О чем договорились? — спросил Римо, тоже вставая.

— После свадьбы Ма Ли переедет к нам. А теперь давай я помогу тебе разобрать это никчемное сооружение.

— Нет уж, папочка, так не пойдет. От удивления на пергаментном лице корейца появились глубокие морщины.

— Что?! Ты не хочешь Ма Ли? Прекраснейшей и добрейшей Ма Ли, благородно закрывшей глаза на твою безобразно белую кожу и безродное происхождение, Ма Ли, согласившейся стать твоей женой? Ты не желаешь, чтобы она жила с тобой после свадьбы? Это что, какой-то американский обычай, о котором ты мне прежде не рассказывал?

— Вовсе нет, папочка.

— Нет?

— В мои планы не входило, чтобы Ма Ли переехала к нам.

— А как же?

— Я сам собирался переехать к ней.

— К ней?! — возопил Чиун. — То есть ты хотел съехать? Уйти из дома моих предков?!

От пережитого потрясения морщины на лице корейца разгладились.

— Честно говоря, мне и в голову не приходило, что можно поступить как-то иначе, — признался Римо.

— А я не думал, что тебе придет в голову действовать иначе, чем по законам Синанджу! — перебил его Чиун.

— Мне казалось, что тебе самому нужно право на личную жизнь. Думал, ты поймешь...