Брачный аферист   ::   Лаврова Ольга

– Но ведь в Вильнюсе-то… а в Ленинграде, небось, и подавно…

– Почему «подавно»? Вижу я, братцы, что вы маловеры! Сей­час соль не в том, Вильнюс или Ленинград. Если глаз мне не изменяет, Мудров дошел точь-в-точь до кондиции. Он уже спосо­бен поймать Ладжуна где угодно. Хоть на Марсе!

Теперь представьте себе настроение съемочного коллектива. Впервые на Центральном телевидении решили выпустить боль­шой документальный фильм о работе органов МВД. Долго коле­бались в выборе дела, потом ждали, пока оно сдвинется с мертвой точки. Наконец начали снимать, но…

– Действия мало, – твердил Виноградов. – Мало внешнего действия. Кино – это движение. Нельзя сложить ленту из одних статичных планов!

И вот, если Михаилу Петровичу «глаз не изменял», то прибли­жалось эффектное драматическое событие: задержание преступ­ника. А мы сидели сложа руки! Виктор Виноградов пошел в атаку на собственное начальство и на Михаила Петровича и добился, чтобы в группу задержания был включен хотя бы один оператор с ручной камерой.

С него взяли клятву беспрекословно слушаться Мудрова и проводили в Ленинград, где уже широко были раскинуты «ловчие сети».

Но прежде чем рассказать о задержании (которое все-таки состоялось в Ленинграде!), вернемся чуть назад и ответим на вопрос: кем оказался Юрий Юрьевич Ладжун? Что нового получило следствие, кроме имени и фотографий, переданных из Мукачева по фототелеграфу?

В детстве и отрочестве его, на первый взгляд, не было ничего прямо толкавшего на преступный путь. В простой трудовой семье, не грешившей ни пьянством, ни иными явными пороками, под­растал живой и смышленый мальчик, подававший надежды в школе и сам себе прочивший большое будущее.

В положенный срок пошел в армию. Жесткая дисциплина и необходимость ежеминутно быть «как все» пришлись ему очень не по вкусу, но кое-как он все же отслужил. Вернулся с обострен­ной жаждой свободы, удовольствий и разных житейских благ. Однако блага с неба не валятся: либо пробивайся год за годом, либо довольствуйся рядовым положением. Неразрешимая ди­лемма для человека, которому подавай все и сразу.

Ладжун попался на краже в поезде. Его судили, получил срок. В колонии вел себя безупречно, трудился старательно и проявлял столь горькое раскаяние, что был условно-досрочно освобожден. Его направили на завод в Волгограде, надеясь на здоровую рабо­чую среду. Начальник колонии написал теплую рекомендацию: «случайно оступившегося парня» устроили с жильем, поставили к хорошему станку.

Но не для того он рвался на волю, чтобы «перековываться» в рабочей среде. Считанные дни пробыл Ладжун в Волгограде: исчез, даже не взяв первой получки. Видно, обдумывал планы совсем иной жизни.

Начальный ее этап неизвестен. Вероятно, Ладжун осторожни­чал. Вероятно, порой терпел неудачи, примерял новые личины, испытывал новые приемы – учился. А затем пошла цепь авантюр, которым следствие намеревалось теперь положить конец.

Что же происходило в Ленинграде? Мы воспроизведем здесь рассказ Бориса Мудрова, который в сокращенном виде прозвучал в фильме.

«Пока я летел в Ленинград, там уже готовились к операции. Все мы знали, что делать. Ладжун обычно останавливался в гостини­цах, обедал и ужинал в ресторанах. Тут же – за столиком или в холле – заводил знакомства, намечая будущую жертву. Стало быть, надо перекрыть гостиницы, рестораны, кафе. В общем просто, только хлопотно. Гостиниц в городе много, ресторанов – тем более. И везде горничные, администраторы, швейцары, кассир­ши. Мы показывали фотографии Ладжуна, описывали привычки, манеру держаться и разговаривать и напрямик выкладывали, почему ищем. Другого пути не было, только люди могли помочь. Признаться, рассчитывали больше на женщин – сейчас было на руку, что этот подлец неотразим.

Между собой поддерживали непрерывную связь.