Ловушка для ящериц   ::   Орлова Тамара

Поэтому однажды все подумали, что он погиб, утонул, что его разгрызли на части акулы, и маленькой тогда Мине было почему-то особенно жаль белой капитанской фуражки и золотых на дутых пуговицах якорей. Однако любопытный, как все дилетанты, мореплаватель всего лишь причалил к небольшой, очень удобной, из тесаного камня сложенной пристани, на которой и подломил ногу, растянувшись в склизкой, с колышущейся по краям рыбьей чешуей луже; фуражка, описав в воздухе неловкий эллипс, упала тут же. Что не удивительно, поскольку за время круиза он успел отвыкнуть от твердой почвы под ногами и вынужден был, как уверяли злые языки, к которым присоединяла свой и Агата, напиваться пьян, чтобы не раскачиваться из стороны в сторону на суше. Всякий раз, упоминая о Карле-мореплавателе, тетя доставала из альбома небольшую фотографию и тут же прятала ее обратно.

Становилось прохладно. Мягкое и послушное, как круг козьего сыра под ножом пастуха, солнце достигло вершины Олимпа и сразу же стало исчезать. Последний теплый отблеск, скользнув по Мининому лицу, позолотил плечо. Она понюхала его, круглое, горячее, и лизнула соленую от морской воды кожу. Не вставая с камня, натянула через голову платье, заправила выбившуюся волнистую прядь под соломенную шляпу с чередой искусственных незабудок. Одевшись, помедлила немного, свесив со скалы ногу, - вот сейчас, сейчас незастегнутая босоножка упадет, заскользит подошвой по белому птичьему помету, потом тихий всплеск, а за ним - громкий, с брызгами от неуклюже шлепнувшегося тела, и вот Мина идет ко дну, волосы распущены, руки растопырены как для объятий или от удивления. Кругом рыбы или, скажем, те самые лобстеры, о которых расспрашивал тетю Агату Марк.

Не в этот раз... Она благополучно добралась до угадывающегося в стриженых кустах парапета, почти сразу нашла ведущую к главной аллее тропинку и уже шагнула на ярко освещенную фонарями площадку, когда зацепилась шляпой за сук старого инжира. Пришлось, царапая руки, разнимать корявые ветки, жертвуя матерчатые незабудки упрямому дереву. Кроме этого, на соломенных полях появились две заметные дырочки - Мина вздохнула и повесила шляпу на локоть, сзади с упругим шелестом сомкнулась густо-зеленая темнота. Откуда-то сбоку к ней подошел мужчина: "Вы меня не помните..."

5

Они пропустили прошлое лето, жаркое и дождливое в городе. Мина почти не выходила из квартиры, только иногда вечером муж катал ее на машине, и было слышно, как колеса расплескивают лужи по мостовой, а над капотом клубился, закручиваясь, водяной пар. Невозможно было дотронуться до дверной ручки, чтобы, намочив ладонь, не испачкаться, и Мина несколько недель не дотрагивалась. А здесь, на побережье, стояла страшная засуха, виноградники пожелтели еще в мае, недозревшие фрукты вялились прямо на деревьях и много чего приключилось, словоохотливо рассказывала хозяйка. Мина запомнила про нашествие бабочек. Трепещущим золотым шелком они накрыли город и его окрестности на несколько часов, которые большинство жителей провели в духоте и страхе, наглухо заперев окна и двери. Шагу негде было ступить. Однако ничье пророчество до сих пор не сбылось, нынешнее лето никаких необычностей, судя по погоде, не сулило, и Мине, как всегда по приезде, показалось, что и за этот год ровным счетом ничего не изменилось.

Открылась наполовину застекленная и на эту же половину занавешенная тканью дверь, процарапав выбеленный солнцем полукруг на паркете, и вошел мужчина с корзиной перезревших за короткий путь с рынка фруктов. Мина повернулась на звук и только потом открыла глаза, но в слепом против яркого света проеме увидела лишь элегантный контур, из которого мужчина шагнул к овальному столику и, повернувшись к ней спиной, стал выкладывать на кобальтовое блюдо сине-зеленый натюрморт. Наверное, это приехал Марк.