Ушел и не вернулся   ::   Лаврова Ольга

«Старик» было данью уважения; пятьдесят три – пятьдесят четыре года при богатырском сложении, зака­ленных нервах и трезвом, искушенном уме – возраст профессионального расцвета.

– Вы с красильным производством вряд ли сталки­вались?

– M-м… однажды мать при мне перекрашивала коф­точку.

– Тогда вам понадобится универсальный эксперт-криминалист, иначе засядете там. Кого просить? Или еще подумаете?

«Думать-то нечего, но удобно ли тащить Зину в глушь? У нее свои дела, планы».

– Я бы порекомендовал Зинаиду Яновну Кибрит, – подозрительно серьезно произнес Скопин. – Вполне ква­лифицированный специалист. Надеюсь, вы сработаетесь.

Знаменский понял, что над ним добродушно под­трунивают, в том же тоне поблагодарил за совет и при­нял его.

Он был бы искренне смущен, если б прочел мысль Скопина: «Либо эта парочка после командировки побе­жит наконец в загс, либо затянувшийся «недороман» – дохлый номер».

* * *



Перед горотделом милиции радовал глаз чистый га­зончик. В притененном углу его еще голубели после­дние первоцветы… как они называются?.. крошечные луковичные, вылезающие почти из-под снега… светло-синие звездочки на стебельках-соломинках… надо вспомнить хотя бы из уважения к отцу… (Он был бота­ник и когда-то экзаменовал Пашку-маленького – сам именовался Пашкой-большим, Павлом Викентьевичем – на тему «Дикая и культурная флора среднерус­ской полосы».) Ага, «сцилла» зовутся эти малышки. Сцилла. Вот и хорошо.

Остальное пока плоховато. Знаменский шел в кабинет начальника, чтобы по спецтелефону доложить Скопину о практически нулевых результатах следствия. Источник хищения крылся в межцеховом учете – вот и все, что они с Кибрит могли пока утверждать.

– Пусть вас не слишком давит фактор времени, – до­несся знакомый баритон. – Главное – то, о чем мы с вами говорили. Тут уж попрошу с полной отдачей. Усвоили?

– Усвоили, Вадим Александрович, – и Знаменский ощутил этакое каникулярное настроение.

«На веслах бы в воскресенье посидеть… А ведь я ни разу не катал Зину на лодке. Разлив уже схлынул, берега видны. Уйти вверх по течению, прочь от фабричных сбросов. А то скоро закипит черемуха – и захолодает. У кого бы раздобыть лодку?!..»

С этой заботой он спустился в дежурку и решил подождать, пока освободится лейтенант за перегородкой. Тот оформлял полупьяного парня, арестованного за мел­кое хулиганство.

– Следующий раз не семь, а пятнадцать получишь. Ремень, галстук, шнурки.

– Виноват, начальник, – каялся парень. – Как гово­рится, шел домой, попал в пивную…

Пока он снимал недозволенные в камере предметы и тщетно искал шнурки на ботинках с пряжками, появи­лась молодая женщина, которую Знаменский уже встре­чал на центральной площади. Всегда оживленная, наряд­ная, она запомнилась гордой посадкой головы, плавнос­тью, с какой несла над землей свое стройное, чуть пол­неющее тело, добротной, не косметической красотой лица. Но сейчас обычной улыбки не было и в помине, глаза заплаканы.

– У меня пропал муж! – трагически сообщила жен­щина. – К кому мне обратиться?

Парень хмыкнул:

– Это надо в бюро находок.

– Помолчи, – одернул дежурный и предложил рас­сказать, в чем дело.

– Понимаете, вчера вечером сказал на часок… а ушел – и не вернулся! Я всех с утра обегала, никто не видел, не слышал… Просто подумать страшно!

– Фамилия?

– Миловидов. Сергей Иванович.

Дежурный просмотрел два коротеньких списка.

– У меня сведений нет. Милицией за истекшие сутки не задерживался. В больницу не поступал.

– Но куда же он мог деться?! – воскликнула женщи­на в отчаянии. – Мне юрист на работе сказал: просите назначить розыск. Я принесла его фотографии… – она нервно открыла сумочку.

Лейтенант остановил:

– Давайте подождем.