Сказка для старших   ::   Солохин Максим

И вообще, серьезного отношения. А взрослые относились к детскому волшебству пренебрежительно. Взрослые серьезно относились лишь к проблеме черной магии. Это была взрослая проблема. Может быть, просто взрослые ближе к смерти. Детская сказка боялась смерти, но была еще и недетская сказка, которая ничего не боялась, но сама вызывала страх.

Те, кто бил Митьку в раннем детстве, наложили на его душу какую-то печать, снять которую было непросто. Она не давала Митьке быть таким же смелым как Юрка. Юрка не боялся боя. Может быть, потому, что просто недооценивал опасность.

Вот Митька имел неодолимую склонность жмуриться, когда ему били в голову. Он берег глаза. А Юрка не жмурился и не берег.

— Да не бойся ты, никто тебе не попадет в глаз. Мне ни разу не попали.

Но Митьку это не успокаивало. Он не понимал, почему бы и не в глаз? И вообще, он чего-то по крупному не понимал в этом деле. А жизнь требовала разобраться.

Пошел Митька в секцию рукопашного боя. Понравилось.

— Возможность победы заключена в противнике, — сказал тренер. — А непобедимость — в тебе самом.

Это Митьку вполне устраивало. Гоняться за победой он и не собирался, так что непобедимость его вполне устраивала.

Но тут неожиданно возразила Мама.

— Мы — христиане, — сказала она. — Ударили по правой щеке — подставь левую. Забыл об этом?

— А как же защищаться?

— От кого тебе защищаться? Тебя Сам Бог защищает. Кого тебе бояться?

Это Митька, конечно, понимал. Но жизнь по-своему сурова, и ставила перед Митькой трудные вопросы.

— А если не всегда защищает? Если все-таки приходится драться?

Мама нахмурилась:

— Как это — не всегда? Ты что городишь, Митька?

Папа в данном случае оказался понятливее: он сам когда-то был мальчишкой.

— Пусть занимается, — сказал он примирительно. — Он — будущий воин. Должен будет и других защищать. Пусть готовится.

— Вот когда решит стать воином — тогда и подготовится, — возразила Мама. — А может, он в университет поступит. Или ты уже решил, Митька?

Митька не решил. Он хотел стать волшебником, не воином. Он хмуро промолчал.

— Нет, пусть заранее готовится. В жизни всякое бывает, — постановил Папа, и на этом спор закончился, не начавшись. Мама была человек более-менее дисциплинированный, и с мужем не спорила… по крайней мере при Митьке. В отсутствие Митьки (или когда родители не догадывались о его присутствии) бывало, конечно, всякое.

Митька начал ходить на занятия.

— Мам, а ты вспомни про Нестора, — сказал он, чтобы как-то утешить маму.

— Про какого Нестора?

— Про того, который из жития Димитрия.

Митька был названљ Митькой в честь великомученика Димитрия Солунского, который, уже находясь в темнице, своей молитвой помог Нестору победить одного гладиатора, которого царь для забавы выставлял бороться с приговоренными к смерти христианами. Этот гладиатор был здоровенный как Голиаф, и убивал христиан как детей, сбрасывая их с помоста на копья воинов внизу. Нестор одолел врага и был казнен расстроенным императором.

— А ты что, в Несторы собрался? — сказал Папа насмешливо. — Ты ж волшебником хотел стать! Ты уж выбирай — или святым, или колдуном.

В Несторы Митька не собирался, но ему необходимо было стать более-менее непобедимым. Как обещал тренер. Раз непобедимость сидит во мне самом, думал Митька, то надобно ее извлечь. И усердно бегал, прыгал, выполнял таолу.

Но быстро понял, что в его ситуации это бесполезно: чтобы выйти из положения, надо было научиться оставиться непобедимым в схватке с бандой великовозрастных хулиганов. А пока до такого мастерства дорастешь, станешь седым старичком, вроде тех мастеров ушу, чьи фотографии висели на стенах спортзала.