Все голубые фишки   ::   Лебедев Andrew

Следствие, начавшееся сразу же после возбуждения уголовного дела по факту катастрофы самолета Первого авиаотряда администрации президента сразу присвоило делу гриф "строго секретно"…



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

С думой об афере – Послушай, любезный, сколько у нас умерло крестьян, с тех пор, как мы подавали ревизию?

– Да как сколько, многие умирали с тех пор, – сказал приказчик и при этом икнул, заслонив рот слегка рукою, наподобие щитка.

– Да, признаюсь, я сам так думал, – подхватил Манилов, – именно, многие умирали.

Н.В. Гоголь МЕРТВЫЕ ДУШИ



ГЛАВА 1.

Глухой стук упавшего тела был почти не слышен. Его полностью поглотил мерный бой дизель – молота, колотившего сваи на соседнем участке.

Тук!

Бумпс!

И ничего…

Только лежит на грязной плите человек, распластавшийся в неестественной позе, да темно-бардовое, почти черное пятно венозной крови расползается по шершавой серой поверхности бетона из-под оскалившейся желтыми зубами неживой головы с черным восточным ежиком жестких волос.

Первым спохватился крановщик, он из кабинки своего башенного крана по рации, по этой "воки-токи" Мэлсу Шевлохову – бригадиру крикнул, что стропальщик со стены упал, а тот уже прыгнул в грузовой подъемник и сразу вниз в прорабскую.

– Исо разбился, – с порога крикнул бригадир.

Игнатьев – начальник второго участка сорок первого СМУ вздрогнул, скривился в нервной гримасе, выругался матерно и одернув с утра выглаженную молодою любовницей модную свою белую рубаху с коротким рукавом, тяжело поднялся из-за стола.

– Я так и знал, что этим кончится, так и знал, – обращаясь скорее всего к самому себе, бормотал Игнатьев, выходя из прорабской.

Со стороны можно было подумать, что человек разговаривает со своей Судьбой или высказывает претензии собственному Ангелу хранителю.

А возле тела уже столпились соплеменники бедного Исы.

Блондинов тут не было.

Один только подошедший Владимир Петрович Игнатьев был блондином, а так – сплошь азиаты со смуглыми не то от загара, не то от природной черноты шеями.

– Мэлс, ты это, ты всех, у кого регистрации нету, всех, кто без оформления работает, давай-ка уведи в общежитие по быстрому, пока милиция не приехала, – скривя губы в какой-то исполненной неприязнью гримасе, сказал Игнатьев, – а этого, Исо накройте что ли чем-нибудь, да и не толпитесь здесь, не стойте как бараны, мертвого не видали никогда что ли?

Надо было звонить шефу.

А может не надо было звонить шефу?

Владимир Петрович, в нерешительности задумался, приняв позу находящегося в смятении Наполеона, когда при Ватерлоо тот узнал о полном провале контратаки своей тяжелой конницы.

Он был красив – Владимир Петрович.

Не даром его любили молодые девушки.

Давно прошло то время, когда прорабы на стройках ходили в брезентовых робах и от них несло водкой и дешевыми папиросами. Теперь начальники строительных участков выглядели не хуже иных клерков из офисов банковского Сити.

Вот и Владимир Петрович на работу приезжал в новеньком корейском джипе в отутюженной белой рубашечке и в пижонских брюках.

На бронзовой от анталийского загара шее поблескивала увесистая золотая цепочка, а на мощной волосатой руке его красиво переливались бликами швейцарские часы с браслетом.

Орёл, да и только.

Прорабы в сорок первом СМУ треста УНИВЕРСАЛ хорошо зарабатывали.

Три тысячи долларов зарплата, да столько же, если не больше – так называемыми "левыми поганками"…

Хватало и на то, чтобы прилично выглядеть в обществе и на дорогие прихоти, вроде очередной юной сожительницы Владимира Петровича.

А вот теперь этому орлу – да камнем и вподдых.