Желтые листья   ::   Преображенский Сергей

Первое время, в самом начале бизнеса он очень много работал, и все вырученные деньги вкладывал в расширение производства, и только когда дело развилось и начало приносить действительно неплохие доходы, он решил, что имеет, наконец, право немного расслабиться.

В тот день, закончив работу, он как обычно тщательно вымылся в душе, надел свежую одежду, обрызгался с ног до головы туалетной водой «Босс», и на своей новенькой девятке и отправился к «пролому». Проломом в городе называли дыру в стене, построенной как видно еще до татаро-монгольского нашествия и охраняемой государством как исторический памятник. В этом месте по вечерам обычно собирались девушки предлагавшие любовь за деньги, большинство прятались за стеной, а одна из девушек выходила к дороге и тормозила тачки.

Володька нарочно выбрал самую дорогую девушку, за двести долларов, надеясь получить за свои деньги максимум удовольствия. Но длинноногая крашеная блондинка с большими голубыми глазами и пухлыми губами, уже в машине начала вертеть носом, а когда они вошли в квартиру, не выдержала:

— Слушай, друган, ты меня, конечно, извини, у тебя ваты не найдется?

Вовка дал ей вату, и она тут же засунула себе в каждую ноздрю по здоровенному куску, отчего сразу стала походить на сильно побледневшую папуаску, и только после этого начала раздеваться.

Но как видно вата не помогла, потому что в самый кульминационный момент девушка вдруг выскользнула из-под Володьки и схватилась за свою одежду.

— Ты конечно крутой пацан, — сказала она и выложила на стол две зеленых бумажки — Но лучше ты забери назад свои грины!

А когда уже выскочила на лестницу, вдруг обернулась и прокричала:

— И больше никогда ко мне близко не подходи, со своими вонючими баксами, козел драный!

— Какая чушь! Деньги не пахнут! — проговорил Володька, и поднес зеленые бумажки к носу. И в самом деле, сколько он не принюхивался, смог уловить лишь едва различимый запах типографской краски. Но, с другой стороны, откуда же тогда запах? Ведь Володька уже давно не занимался грязной работой, для этого он нанял людей, а сам лишь сидел в офисе да подсчитывал деньги. Чтобы развеять сомнения он решил обратиться к соседу.

Петрович с видом эксперта долго обнюхивал заграничные бумажки и, наконец, выдал приговор:

— Да парень, твои деньги воняют, и ничего с этим не поделаешь!

— Что, и в самом деле, ничего нельзя придумать!

— Ну, если честно, то можно конечно попытаться их отмыть, сейчас многие этим занимаются. Но ты учти, отмывание грязных денег — уголовное преступление и преследуется по закону!

— А чем их можно отмыть? — спросил Володька, пропустив мимо ушей упоминание об уголовной ответственности.

— Попробуй «ариэлем» или «тайдом», у тебя стиральная машинка-то есть?

— Есть, конечно! Самая лучшая — Вирпул!

После полуторачасовой стирки доллары полиняли, облезли, но запах сохранили.

— Воняет! — коротко сообщил Петрович, обнюхав выстиранную и тщательно выглаженную банкноту, — Но самое главное, ее теперь ни в одном обменнике не примут, видишь, как полиняла. У Линкольна от парика одна лысина осталась.

На этом Володькины эксперименты с отмыванием грязных денег закончились, но его патологическая страсть к богатству продолжалась. Дело расширялось и денег становилось все больше и больше. Володька арендовал шикарный офис в центре, с девятки пересел на 600-й «Мерседес», купил старинную барскую усадьбу на окраине города, отреставрировал ее и стал жить, словно какой-нибудь граф или князь.

Теперь Володька чаще бывал в общественных местах, ресторанах, ночных клубах, на презентациях и вернисажах. Окружающая публика конечно не могла не чувствовать вонь, но из уважения к Володькиным деньгам терпела, и дела вид что никакого запаха нет.

Казалось пришло, наконец, то время, о котором только можно было мечтать: лучшая еда, самые дорогие вина, автомобили, роскошное жилье, красивые женщины.