Жара   ::   Макбейн Эд

На узком, «лисьем» лице больше всего выделялись удивительно яркие зеленые глаза и большой рот. Женщина недавно плакала: на глазах у нее все еще блестели слезы на лице остались потеки косметики. Карелла не сразу подошел к ней. Это всегда была самая худшая, самая трудная часть его работы. Он набрал в грудь воздуха и наконец решился.

– Я – детектив Карелла, – представился он. – Восемьдесят седьмой участок. Прошу прощения, мэм, но я должен задать вам несколько вопросов.

Женщина сморгнула слезы и кивнула:

– Ничего, все в порядке.

Голос у нее был низкий.

– Скажите, пожалуйста, как имя вашего мужа?

– Джереми Ньюмен.

– А ваше?

– Энн. Энн Ньюмен.

– Насколько я понимаю, вы вернулись к себе домой...

– Да.

– Когда это было, миссис Ньюмен?

– Перед тем, как я позвонила в полицию.

– А когда именно?

– Около половины девятого.

– Вы говорите, вы вернулись домой?

– Да.

– Вы работаете по ночам?

– Нет-нет! Я уезжала. Я приехала прямо из аэропорта.

– А куда вы уезжали?

– В Лос-Анджелес. Я села на самолет вчера в половине одиннадцатого и должна была быть дома в половине седьмого. Но самолет опоздал, мы прилетели только в полвосьмого.

– И вы сразу уехали из аэропорта?

– Да, как только получила багаж.

– И поехали прямо сюда?

– Да.

– Когда вы поднялись наверх, дверь была заперта?

– Да.

– Вы ничего не трогали в квартире?

– Ничего.

– Даже телефон?

– Я звонила снизу, из вестибюля. В квартире невозможно находиться.

Квартира была вонючей духовкой.

Когда Карелла и Клинг отворили дверь, на них дохнуло жаром и таким запахом, что они невольно отшатнулись назад. Зажимая носы платками, детективы вошли в квартиру, точно в логово огнедышащего дракона, и двинулись прямиком в гостиную, где навзничь на коврике лежал мертвец. Кожа на его руках, лице и шее, видневшейся в распахнутом вороте халата, почернела. От внутреннего давления газов губы трупа выпятились, язык распух, и кончик его торчал наружу. Глаза выпучились. Из носа, видимо, шла кровь, и ее следы запеклись на верхней губе вместе с зеленоватой жидкостью. От покойника несло тленом, рвотой и фекалиями.

– Господи, давайте окно откроем! – сказал Клинг.

– Нельзя, пока эксперты не приедут.

– Ну хоть кондиционер включим.

– Нельзя. Медикам надо, чтобы температура в помещении оставалась прежней.

– И что же делать?

– Ничего.

Делать на самом деле было ничего нельзя, пока не прибудут остальные. Им пришлось ждать почти целый час, пока наконец эксперты из мобильной лаборатории не перетряхнули всю квартиру в поисках свежих отпечатков пальцев. Но и тогда Карелла запретил открывать окна до приезда мед экспертизы. Медэксперт застрял в пробке по дороге в жилые кварталы и прибыл только в двадцать минут одиннадцатого. Войдя в квартиру, он поморщился, тут же автоматически взглянул на висевший на стене градусник и сказал Карелле:

– Если эта штука не врет, здесь сто два градуса. [1]

– А ощущение такое, что как минимум сто десять [2] , – сказал Карелла. – Кондиционер включить можно?

– Только когда я закончу, – сказал медэксперт, опустился на колени рядом с телом и взялся за работу.

Энн Ньюмен ждала снаружи, в коридоре. У стены стояли два дорогих чемодана – видимо, на том самом месте, где она поставила их перед тем, как открыть дверь. Глаза у нее были уже сухие, и она успела стереть с лица следы косметики. Энн по-прежнему выглядела удивительно свежей в своем ситцевом платье.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете, – сказал Карелла.

– Да, конечно, – ответила она.

– Миссис Ньюмен, не могли бы вы сказать, когда вы уехали в Калифорнию?

– Первого.

– Неделю назад?

– Да.

– Как раз успели до жары.

– Жара началась в то утро, когда я улетала.

– А во сколько это было?

– Самолет был в десять утра.