Черное сердце   ::   Ластбадер Эрик Ван

Именно они сделали его таким, каким он был. Они и, если б он о том задумался, история. Но он никогда об этом не размышлял.

За диваном он перевернулся на спину и изготовился. Воздух пронизывали стоны и хрипы, плотная паутина страсти.

Из набедренного кармана он извлек мягкую пластиковую бутылочку с бесцветной жидкостью. Движением неощутимым, почти волшебным в своей неуловимости, он достал откуда-то стальную иглу, которую придумал и дал ему Мицо. По форме она напоминала букву Т, и потому очень удобно ложилась между вторым и третьим пальцами.

Расчетливым движением он воткнул иглу в пластиковую бутылочку со зловещей жидкостью. Убедившись, что она покрыла всю поверхность иглы, выдернул приспособление и невидящим взором уставился в потолок.

Он настраивался на волну их стонов и придыхании, словно радиоприемник на далекую станцию. Он старался зрительно представить их, замкнутых в свернувшемся пространстве растущей страсти:

– Мойра, о Мойра, я так тебя люблю!

Наконец он поднялся, возник из-за диванной спинки. Мужчина был сверху, с бычьей яростью он набрасывался на трепещущую женскую плоть. Их заливал пот, лицо мужчины покраснело от трудов. Похоже, он скоро извергнет в нее свое семя.

И даже скорее, чем он сам может предположить...

Точный глаз и натренированная рука действуют заодно, и он поднял иглу на уровень своей головы. И сразу же почувствовал, как его, словно потоки серебряного дождя, пронизало ощущение собственной мощи.

Мужчина двигался вверх-вниз, вверх-вниз, словно скакал на обезумевшем женском лоне. Глаза женщины были закрыты. Она протяжно стонала.

Вот шея мужчины опять дернулась вверх, и игла, сверкнув на свету, словно по своей собственной воле впилась ему в загривок.

Результат был мгновенным, хотя иглу тотчас выдернули. Мускулы мужчины напряглись, он громко глотнул воздух. В этот момент женщина открыла затуманенные страстью, ничего не видящие глаза. Ее бедра еще теснее обхватили мужчину, потому что ее уже настиг оргазм.

И тут она закричала, но не в экстазе. Что-то явно было не так. Она кричала, потому что залитое потом тело возлюбленного рухнуло на нее всей обессилевшей тяжестью. Она видела его глаза, подернутые пленкой смерти, он был все еще внутри нее, и все еще не утратил твердости.

Она, не переставая, кричала.



Книга первая

Василиск

Июль, наши дни

Нью-Йорк – Кенилворт – графство Бакс – Вашингтон



– Эй, парень, ты что это со мной делаешь, а?

Трейси Ричтер продолжал отжиматься, упершись кулаками в великолепно натертый паркет. Над ним нависла тень сержанта полиции Дугласа Ральфа Туэйта. Тень эта явно нарушала гармонию света, царившую в доджо.

– Я с тобой разговариваю, парень. Изволь слушать.

Трейси уже сделал шестьдесят пять отжиманий и не собирался останавливаться ни ради сержанта полиции Туэйта, ни ради кого другого. Этим утром, спустя немногим более двух суток после смерти Джона Холмгрена, им все еще владела бессильная ярость, и он должен был изгнать ее из себя.

– Эй, парень, я не собираюсь торчать тут весь день. Так что уж отвечай на мои вопросы.

Семьдесят семь. Семьдесят восемь. Остальные ученики сэнсея мучились любопытством, но были слишком хорошо обучены, чтобы проявлять его и прерывать упражнения. Не зря их группа в этом доджо считалась самой подготовленной что в карате, что в айкидо.

Восемьдесят один. Восемьдесят два. Сэнсей сделал шажок в сторону посетителя, но Туэйт вынул свой значок. Этого было достаточно. Сэнсей хорошо знал Трейси и не удивился появлению полицейского. О Джоне Холмгрене слышали все. Потому что примерно до десяти часов позапрошлой ночи он был губернатором штата Нью-Йорк.