Держись, капитан   ::   Кассиль Лев

Это железный крест, настоящий, немецкий.

- И я такой же тебе привез,- сказал Еремка.

- Эх, ты! А я думал, у меня одного,- сокрушенно проговорил Костя, тоже вынимая из кармана немецкий орден.

Савка тоже полез было в карман, но подумал, вытащил из кармана пустую руку и отмахнулся: "У нас их столько немцы покидали! Как им двинули наши, так они побросали все".

- А я тебе книжку! - И Варя застенчиво протянула капитану свой подарок.- "Из жизни замечательных людей". Интересная, не оторвешься, истинный кувшинчик!

- Ух, чуть не забыл! - воскликнул Савка.- Тебе Васька-хромой кланялся.

- Са-а-ввка!..- только и мог простонать Костя.

- Ну, и ты Ваське кланяйся,- угрюмо отозвался капитан.- Скажи: Гришка-хромой обратно поклон шлет, понял?

- Ну, нам время идти,- заторопился Костя,- а то на поезд не поспеем. Народу много.

Толпясь вокруг капитана, молча совали ему руки, И каждому казалось, что самого главного, ради чего и приехали, так и не сказали. Коля Крючкотвор вдруг спросил:

- А как же ты тогда на улице оказался? Ты ведь вперед с нами в лесу сидел. Куда же ты пошел?

- Значит, надо было,- отрывисто ответил капитан.

- Ну, счастливо тебе!.. Скорей управляйся тут да приезжай.

- Ладно.

И они ушли, неловко потолкавшись в дверях и оглядываясь на Гришу. Столько собирались к капитану, так и не поговорили... Ушли.

Он остался один.

Тихо и пусто стало вокруг. Большая сосулька ударилась о подоконник снаружи и, разбившись, загремела вниз, оставив влажный след на железе. Прошла минута, другая. Неожиданно вернулась Варя.

- Здравствуй еще раз. Я тут платок свой не позабыла?

Капитан стоял, отвернувшись к стене. Худые плечи его, подпертые костылями, вздрагивали.

- Гриня, ты что?.. Болит у тебя, да?

Он замотал головой, не оборачиваясь.

Она подошла к нему:

- Гриня, думаешь, я не знаю, зачем ты тогда обратно из лесу пошел?

- Ну и ладно, знай себе на здоровье! Чего ты знаешь?

- Знаю, все знаю, Гринька. Ты тогда думал, что мы с мамой в сельсовете остались, не успели... Это ты из-за меня, Гринька.

У него запылали уши.

- Еще что скажешь?

- И скажу!..

- Знаешь, так помалкивай себе в платочек,- буркнул он в стенку.

- А я вот не буду помалкивать! Думаешь, мне самое важное, сколько у тебя ног? У телки у нашей вон их целых четыре, а что за радость! И не спорь лучше. Я тебя, Гриня, все равно сроду одного не кину на свете. И занятия нагоним, только приезжай скорей, поправляйся. И на пруд пойдем, где музыка.

- С хромым-то ходить не больно интересная картина...

- Дурной ты... А мы с тобой на лодке поедем, в лодке и незаметно будет. Я веток наломаю, кругом тебя украшу, и поедем мы по-над самым берегом, мимо всего народа, я грести стану...

- Это почему же обязательно ты? - Он даже повернулся к ней разом.

- Ты же раненый.

- Кажется, грести-то я пошибче тебя могу.

И они долго спорили, кто умеет лучше грести, кому сидеть на руле и как вернее править - кормовиком или веслами. Наконец Варя вспомнила, что ее ждут. Она встала, выпрямилась и вдруг схватила обеими руками руку капитана и, плотно зажмурившись, сжала ее изо всех сил в своих ладонях.

- Прощай, Гриня!.. Приезжай скорее...- прошептала она, не открывая глаз, и сама оттолкнула его руку. На улице ее ждали четверо.

- Ну как, отыскала платочек?..- начал было насмешливо Савка, но Костя Ястребок грозно шагнул к нему: "Только брякни что-нибудь..."

А капитан вернулся в свою палату, поставил у койки костыли, лег и раскрыл книжку, которую подарила ему Варя.

Бросилось в глаза место, обведенное синим карандашом.

"Лорд Байрон [2],- читал капитан,- оставшийся с детства на всю жизнь хромым, тем не менее пользовался в обществе огромным успехом и славой. Он был неутомимым путешественником, бесстрашным наездником, искусным боксером и выдающимся пловцом...